— Значит, я могу ложиться в кокон?
— Можешь, — кивнул Жесер. — Сейчас наши спецы проводят последний инструктаж для летунов — именно от них будет зависеть успех этой операции. Как хорошо, что наместник выделил тебе такое большое количество крыльев.
Конобиан беззвучно хмыкнул. Наместник, как же. Наверняка жрецы всё заранее продумали и решили, потому Конобиану и дали столько крыльев, сколько ни разу не выделяли ни одной армий Покорения. Впрочем, ему от этого только хорошо. И, кстати, надо бы впоследствии бережнее относиться к мирам, где обитают разного рода летающие разумные. Тут Конобиан поймал себя на том, что планирует будущее, как уже состоявшийся монарх, и поспешил загнать подобные мысли поглубже. Не хватало ещё проколоться перед кем-нибудь…
Конобиан одним рывком сдёрнул прочное покрывало, под которым находился командный кокон. Огромное яйцо стально-серого цвета, в котором мог бы поместиться даже архидемон, ждало своего часа в шатре примар-шефа и дождалось. Конобиан сдвинул в сторону крышку и влез внутрь кокона.
— Не забыл, что надо придержать твоих штурмов до момента первого поступления энергии? — напомнил Жесер.
— Да помню я, помню, — с раздражением ответил Конобиан. — Придержу… ненадолго.
Примар-шеф улёгся на подушки, обшитые мягкой кожей и закрыл глаза. Жрец задвинул обратно крышку кокона и отошёл на пару шагов. Несколько минут ничего не происходило, затем кокон начал светлеть. Серо-стальной цвет его сменился сначала на бежевый, затем перешёл в ослепительно-белый. Жесер молча наблюдал за происходящими изменениями — пока всё шло, как и должно.
Спустя десять минут кокон начал темнеть. Ослепляющее сияние угасло, цвет «яйца» стал сначала коричневым, затем багрово-красным. Всё, инициация закончилась. Теперь Конобиан, как примар-шеф, будет до конца Покорения находиться внутри магического артефакта и непосредственно руководить всеми армиями. С этой минуты он начнёт получать сведения от всех командиров крупных подразделений просто моментально и столь же быстро будет отдавать приказания. Конобиан стал мозгом предстоящего Покорения. Слегка, правда, неумным, но когда штурмовики были интеллектуалами? От примар-шефа не требовалось умения составлять изощрённые планы и вести долгие стратегические кампании. Примар-шеф — тактик, он должен уметь воевать, выстраивать армии, наносить удары врагу и уходить от контратак — и со всем этим Конобиан без труда справится. Опыт в этом у него огромный. А со стратегическими задумками справится Совет жрецов, который впервые с момента зарождения Империи получил право руководить кампанией. И Жесер, как представитель Совета при армии, будет воплощать в жизнь его планы. Это Покорение было обречено на успех.
Особенно Жесера радовал факт, что именно благодаря лично ему были получены столь важные маготехнологии отбора жизненной энергии, которых так недоставало спецам. Две человеческие самки предоставили важнейшие сведения, с помощью которых и была окончательно доработана методика. И сегодня настанет час её проверки. Жесер задумчиво погладил свой гладкий подбородок — пора ли уничтожать сильных и независимых колдуний, или пока стоит подождать? С одной стороны, они уже выдали всё, что могли, с другой… С другой стороны, мир Тангрин таит в себе, как оказалось, великое множество секретов. И вполне может оказаться, что без помощи ведьм эти секреты раскрыть окажется затруднительно или вообще невозможно. И поспешить с ликвидацией колдуний, значило подставить себя.
Начать с того, что до сих пор так и не выяснено, как местные маги триста лет назад умудрились создать такое могущественное существо, которое без труда разметало демонские войска вторжения, а потом три века удерживало закрытым портал. Блокировать межмировые порталы не умел никто — это считалось априори невозможным. Но вот нашёлся… некто, который сумел это сделать. Колдуньи, увы, ответа на вопрос, каким образом это было сделано, ответа дать не могли. И Жесер верил, что они не скрывают сведения, а на самом деле не знают.
Другое дело, что в случае с местным магом, захваченным шайкой Бозиана, которую Конобиан отправил в разведывательный рейд без прикрытия жрецов, колдуньи что-то явно скрыли. Жесер это понял, но настаивать не стал. Он только почувствовал ярую ненависть, которую питали ведьмы к бессознательному пленнику и их явное желание убить его настолько медленно и мучительно, насколько это возможно. Но смерть мага не входила в планы Жесера, и он приказал ведьмам оставить пленника в покое. И плевать ему на их злобные взгляды в свой адрес. Потому что никогда и нигде не случалось ничего подобного. Какой-то жалкий человечишка, пусть и маг, сумел в поединке один на один уничтожить архидемона.
Жесер, когда узнал историю пленения этого мага, сначала решил, что ему пытаются скормить какую-то дурнопахнущую шутку. Демоны-штурмовики славились во многих мирах, как непревзойдённые бойцы, впадающие в бесконтрольную ярость и дерущиеся до конца — иногда своего, но чаще — врага. Успешно противостоять в бою штурмам могли немногие разумные расы, и человеки в их число не входили — слишком слабы и хлипки для этого. Пожалуй, только альтеки — огромные циклопы с мира Альтея, были равными в схватке демонам-штурмовикам. Но у альтеков не было иммунитета к огненным стихиям, и они были медлительнее демонов. Ну и, само собой, Хранители. Драконам вообще было без разницы — штурмовик ли перед ним или высший жрец, они убивали любого демона, едва завидев. Что самое печальное, вполне успешно. И противостоять драконам умели только архидемоны — высшие демоны, почти равные самому Императору по силам. Не по уму, конечно, но по физическим кондициям. Жесер не мог припомнить, чтобы поединок арха с кем-либо заканчивался поражением демона, тем более, его гибелью.
И теперь оказалось, что Бозиан — один из самых сильных архов, был просто разорван на запчасти человеком. И все его иммунитеты к магии не помогли. Жесер лично провёл допросы принёсших мага летунов, и все они свидетельствовали об одном: маг сначала летал с напарником и уничтожал воздушников и наземников, пока до него не добрался взбешённый Бозиан. Арху удалось сбросить с неба магов, видимо, убив одного, но второй задал ему трёпку. Убив архидемона, маг, явно в порыве боевого безумия, бросился в атаку на несколько лап собакоголовых, окруживших лагерь человеков. И «мясные» отступили — ни один малый защитный амулет не выдержал его огня. И если бы маг не упал, лишившись сил, кто знает, чем закончилось это ночное побоище. Вполне возможно, что тысячи и тысячи бежали бы от одного-единственного противника. Жесер спрашивал летунов, почему они, находясь в высоте, не атаковали человека на земле, на что получал одни и те же ответы: метательное оружие не приносило противнику вреда, сгорая ещё в воздухе, а лично нападать летуны не спешили, потому что именно так погибли их наиболее безрассудные товарищи.
Короче говоря, пленный маг представлял собой интересную загадку, которую требовалось решить как можно быстрее. Жрецы уже подготовили и пустили в дело антимагический полог, который должен был защитить войска от атак вражеских магов. И вдруг выясняется, что этой защиты может не хватить. Потому что если у противника есть подобные маги, полог попросту может не справиться с их мощью. По-хорошему, нужно было бы привести пленного в чувство и заставить атаковать защитный полог в лабораторных условиях. Но времени на это нет. К тому же, сработал сдерживающий ошейник. Жесер, узнав об этом, был неприятно удивлён. Не тем, что ошейник сработал — он-то как раз и предназначался против магов. Как только в поле контроля ошейника возникала магия, интерпретируемая, как боевая, он срабатывал и внедрял в тело мага парализующий антидот. И чем сильнее была магия, тем мощнее был антидот и больше его доза. Так вот, к пленнику была применена самая сильная разновидность и в максимальной дозе. К счастью, ошейник отработал, как надо, и маг отрубился, не успев причинить неприятностей. Как не помер, непонятно, ведь для человеков такая доза была смертельной.