— Это кто их так? — раздался удивлённый вопрос Герона. — Кто это у нас такой мощный?
Архиепископ Одборгский недоумённо развёл руками — до этого момента их команда была самым грозным оружием массового поражения демонов, и о другой он не слышал.
— Может, это маги придумали что-то новенькое? — предположил он. — Это хорошо, это нам в помощь. Илонна, дочь моя, а ты…
Одборг осёкся, обернувшись к девушке. Илонна продолжала полулежать неподвижно, а слегка клубившееся вокруг неё облако полупрозрачного огня тоже застыло, словно ожидая приказа от хозяйки и не получая его. Архиепископ Одборгский с тревогой посмотрел на девушку — ему показалось, что искалеченная, но юная магиня вдруг разом постарела лет на пятьдесят. Или даже сто. Что это значит? Илонна всегда оставалась холодно-сосредоточенной во время тренировок, но никогда не пыталась изображать из себя безответную мумию.
— Госпожа Илонна? Девочка, что случилось? — церковник склонился к ней, заглядывая в её безглазое лицо.
Илонна молчала, лишь по её изуродованному лицу то и дело пробегали какие-то непонятные гримасы. Одборг беспомощно оглянулся и наткнулся взглядом на двух королев.
— Ваши Величества, может быть она вас услышит? Не могли бы вы…
В этот момент Илонна издала громкий стон. Одборг обернулся и увидел, что она оскалилась, а между крепко сжатых зубов девушки выступила кровь.
— Маги, что вы стоите? — вскричал церковник. — Где врачеватели? Помогайте же ей быстрее!
Илонна забилась в своём несгораемом кресле, размахивая культями, а Одборг всем телом навалился на неё, пытаясь утихомирить. Она вдруг издала крик, какой можно было бы услышать от дюжего мужика или даже дракона, но никак не от девушки. Крик перешёл в вой — длинный, полный смертной тоски и безнадёжности. А потом огненное облако, уже почти растаявшее, вдруг материализовалось. Одборг, не успевший не то что собрать энергию, а даже просто понять, что случилось, отлетел прочь — обожжённый и едва живой. Герон и дети тоже пострадали, но меньше — их просто слегка опалило и отбросило. Обе королевы остановились в десятке шагов от Илонны — до них огонь не добрался. Маги воды и воздуха окатили Илонну охлаждающими заклятьями, половина врачевателей принялась помогать ей, вторая занялась потерявшим сознание архиепископом.
— Уйдите прочь! — неожиданно ясно сказала Илонна, взмахом левой культи отгоняя магов. — Не тратьте на меня силы, я больше не смогу ничего сделать.
— Илла, — к ней метнулась королева Белинда, — погоди! Тебе просто нужно передохнуть, а маги тебе помогут.
— Мне больше ничего не поможет, — подняв безглазое лицо к небу, тихо произнесла Илонна. — Дилль только что погиб.
Белинда отшатнулась, будто её ударили по лицу. Она хоть и не понимала, каким образом Илонна об этом узнала, но догадывалась, а потому сразу же поверила словам подруги. Они не раз шутили по поводу одной души на двоих, но Белинда никогда не думала, что своими глазами увидит подтверждение этому. Королева Лорна, ничего об этом не знавшая, попробовала возразить.
— Госпожа Илонна, вы напрасно себя терзаете столь тягостными выдумками…
Девушка-вампир повернула в её сторону безглазое лицо и произнесла:
— Королева, оставьте меня, я уже почти мертва. Лин, обними меня на прощание.
Белинда бросилась к подруге, схватила её за плечи и прижалась щекой к её щеке. Она совсем забыла про королевское достоинство и про то, что королевы на людях не плачут. Впрочем, находящиеся рядом маги, клирики и охрана сами едва сдерживали слёзы при виде девушки, которая сражалась, а теперь готовилась умереть.
Герон стоял коренастым каменным столбом, его брови почти сошлись у переносицы, а на скулах играли большие желваки. Он, как и королева Белинда, сразу поверил словам Илонны. Дилль погиб. Он больше никогда не услышит задорный голос друга, подтрунивающего над ним и его новыми магическими талантами, никогда больше его рыжая шевелюра не мелькнёт среди вампиров, отдающих честь главе клана. Герон посмотрел на Илонну — он не сомневался, что она сказала правду и про себя, и что вскоре она последует за своей второй половиной. Итак, только что Герон потерял не только друга, но и подругу. Когда заплаканная королева Белинда выпустила из объятий Илонну, Герон подошёл к ней и попросил:
— Ваше Величество, присмотрите за детишками.
Он не просил, а словно приказывал, но Белинда только кивнула. Герон наклонился к Илонне и тихо сказал:
— Прощай, подруга. Я отомщу тварям за Дилля и тебя.
Но Илонна уже будто впала в кому и ничем не показала, что слышит обращённые к ней слова. Бывший монах бросил последний взгляд на неё, повернулся к старшему из клириков, оставшегося за главного ввиду недееспособности архиепископа.
— Отец Вазилий, прикажите вон тому брату отдать мне его топор. Пожалуйста.
Старший клирик обернулся, посмотрел на большой двуручный топор и кивком головы подтвердил, что Герон может взять оружие. Клирик недовольно нахмурился, когда Герон забрал его топор.
— Не беспокойся, брат, я не посрамлю твоего оружия. Сегодня оно напьётся крови демонов вдосталь.
Лицо клирика слегка просветлело, и он осенил Герона крестом.
— Да пребудет с тобой удача, брат!
Герон подошёл к детям, и в него тут же влетела Стасья.
— Возвращайся, я тебя буду ждать, — глухо проговорила она, уткнувшись лицом в его грудь. А потом нерешительно добавила: — Папа.
У Герона невольно защипало в глазах. Он погладил девочку по волосам и сказал:
— Я постараюсь вернуться, дочка, но ничего не обещаю.
— Наставник, мы пойдём с тобой.
Герон поднял глаза на трёх мальчишек. Лица у них словно заострились, глаза смотрели сердито, словно они уже знали его ответ.
— Ну, конечно, не пойдёте. Вас там просто затопчут. Стася, доча, посиди около госпожи Илонны. А вы идите со мной.
Отведя недовольных пацанов на десяток шагов в сторону, он сказал:
— Я знаю, что вы готовы и без моего разрешения улизнуть и попробовать полезть в бой. И если бы от вас в драке был какой-то толк, я бы первый взял вас с собой. Но вы просто сгинете там, не успев даже ткнуть врага мечом. А кто позаботится о Стасье?
Мальчишки угрюмо склонили головы, сознавая правоту наставника, но не соглашаясь с ней.
— Вы уже достаточно взрослые, и я скажу вам то, что думаю, а не то, что сказал Стасье, — при этих словах пацаны вскинулись и выжидательно уставились на учителя. — Так вот, сеча, которая вот-вот начнётся, будет жуткой. Врагов много больше, чем нас, они сами по себе сильнее. Я думаю, мы проиграем. Мы будем драться до конца, заберём с собой столько демонов, сколько сможем, но враг слишком силён. Поэтому я и не пообещал Стасье вернуться.
Герон пару секунд помолчал и продолжил:
— Знаю, звучит не очень воодушевляюще, но это то, что я думаю. И я прошу вас не покидать Стасью. Держитесь вместе до тех пор, пока сюда не придут враги. И… — Герон опустил взгляд, тяжело вздохнул и закончил: — И если вы увидите, что конец неминуем и близок, прошу, кто-нибудь из вас, сделайте так, чтобы Стасья ушла быстро. Не хочу, чтобы демоны жрали её ещё живой.
Пацаны замерли. Наставник говорил с ними, как со взрослыми. Говорил о таких жутких вещах, о которых даже думать не хотелось. Но они понимали, что он прав. И гордились, что наставник просит о их названной сестре, но не упоминает о них самих — значит, верит им, знает, что они будут сражаться до конца.
— Мы сделаем это, — сказал вечный задира Керн. — И, знаешь, Стаська права. Возвращайся, отец!
Все трое облепили Герона, а он молча гладил их по головам. Наконец он отодвинул их от себя и усмехнулся.
— Вот не думал, что перед смертью стану отцом сразу четверых детей.
Поцеловав каждого новообретённого ребёнка, Герон закинул топор на плечо и отправился к ближайшим обозам, рассчитывая разжиться там какой-никакой бронькой и шлемом. Ну и небольшим щитом на левую руку, если таковой найдётся. Потому что надо быть полным дурнем или берсерком, чтобы соваться в драку совсем без защиты. Обе эти категории в битве долго не живут, а Герону было, ради чего возвращаться.