А примар-шеф Конобиан просто лежал в управляющем коконе, ставшем из могущественного артефакта просто дорогой и бесполезной игрушкой. Он уже не скрежетал клыками от ярости и злости, уже не рвал когтями внутреннюю поверхность кокона, он просто переключался на тех командиров, которые ещё были живы. Конобиан уже не обращал внимания на многочисленные уколы боли, которые возвещали о гибели очередного командира или его заместителя. Да и потом, уколы вскоре почти прекратились, но не по причине, что Хранители перестали убивать демонов, а потому, что связанные с артефактом военачальники всех рангов погибли. Хитроумные жрецы, некогда придумавшие этот агрегат, как-то не предполагали, что почти все прописанные в артефакт командиры могут погибнуть. Бывало, конечно, что гибло до половины списка, но чтоб вот так…
Конобиан находил уцелевших связников, органами чувств которых мог пользоваться, и везде видел одно и то же. Багрово-красное пламя выжигало всё, на что попадало, никакие блокираторы магии ему помешать не могли. Горящие солдаты — уже погибшие и ещё живые. Демоны умирали сотнями и тысячами. Примар-шеф смотрел на бойню, которую учинили невесть откуда взявшиеся Хранители, и не чувствовал ничего, кроме леденящего безразличия. Ко всему: к погибшей армии, к сгоревшим в невероятном взрыве жрецам и собранной ими жизненной энергии, к собственной судьбе. Потому что никакой судьбы у него уже не было. Всё, что оставалось ему, как истинному воину, это выйти навстречу смерти с мечом в лапе. Конобиан так и поступил.
Он вылез из артефакта и аккуратно положил на место крышку, словно это играло какую-то роль. Штурмы из охраны тут же вытянулись, но Конобиан только махнул лапой.
— Прекратить! Вы все, построились и бегом в портал.
Штурмы начали недоумённо переглядываться, Конобиан же стал терять терпение.
— Ну, мне повторить приказ? Бегом, я сказал. И прихватите с собой вон тех серых хлюпиков. Похоже, они без вашей помощи к порталу не пробьются.
Примар-шеф хотел в последний раз позаботиться о жизнях солдат и даже жрецов, которых оттёрли от портала наглые летуны. Там, на другой стороне, они бы сказали, что не дезертировали, как остальные беглецы, а выполняли приказ командующего, и любая проверка это подтвердила бы. Но намерения Конобиана так и остались невыполненными. В небе показались чёрные точки, с каждой секундой увеличивающиеся и приобретающие очертания Великих Хранителей. Примар-шеф вынул из ножен свой испытанный во многих боях меч и, наставив его остриё на падающего сверху Хранителя, прорычал вызов. В этой позе его и настиг сноп драконьего пламени. Хранители не стали разбираться: рядовой ли штурмовик перед ними или примар-шеф — они уничтожали всех подряд с беспристрастием.
Когда периметр вокруг портала был зачищен и выжжен дотла, а перепуганные летуны, не успевшие удрать в свой мир, разлетелись по сторонам, Хранители устроили короткое совещание. Трое настаивали на том, чтобы пройти сквозь портал и устроить демонам на той стороне огненный праздник. Это были самые горячие и молодые… если, конечно, можно назвать молодым многосотлетнего дракона. Но остальные сочли, что хотя предложение и заманчиво, но слишком опасно. Они уже изрядно устали, это раз. Пройдя через портал, они затягивают драку и рискуют не вернуться домой, это два. А поскольку никому из них не хотелось провести неизвестно сколько времени в чужом мире, все решили ограничиться разрушением портала, как и просила местная Хранительница.
Двое драконов устроились возле портала, готовые спалить всё, что угодно появившееся из него. Хранители сомневались, что на той стороне найдётся смельчак, решивший выступить против них, но кто их, демонов, знает? Вреда они никому не нанесут, но могут сбить сосредоточенность тех, кто сейчас начнёт рушить защитное поле. Четвёрка самых опытных чёрных драконов встала в квадрат вокруг трупов некромагов и расправила крылья. Хранители на несколько минут превратились в неподвижные изваяния, а затем одновременно выпустили драконье пламя. Защитное поле отразило огонь, но четвёрка, продолжая изрыгать пламя, начала двигаться против часовой стрелки. Троица Великих, оставшаяся не у дел, внимательно следила за действиями собратьев. И когда все четверо сделали полный круг, а каждый дракон оказался на том же месте, что и начинал этот странный хоровод, поле спокойствия съёжилось. Несколько секунд оно обозначалось огненными выдохами драконов, а потом со звонким щелчком лопнуло. И тут же тринадцать фигур мёртвых некромагов вспыхнули и превратились в пепел.
— А теперь портал! — взревел один из Хранителей.
Чёрные драконы взлетели и по очереди начали выпускать в межмировой портал пламя. Уже после третьего огненного удара зеленоватый свет замигал, а после пятого погас. Остальные Хранители выпустили огонь уже по пустому месту. Издав победный рёв, они поднялись повыше и направились туда, где ещё был открыт звёздный мост.
Глава 30
Лабиринт миров кружился перед Диллем, как бешеный. Разноцветные точки миров появлялись и тут же исчезали. Великая госпожа не брала его за руку (у него и рук-то сейчас не было), но ощущение, что его ведут, как маленького ребёнка, было именно таким. Диллю всегда было интересно, что бывает после смерти — и бывает ли? — но никто ничего толком не знал. А кто знал, рассказать уже не мог.
Дилль несколько раз переступал порог смерти, и всегда его раньше кто-то вытаскивал. Но теперь всё. Он умер, там, в родном мире, и от его тела не осталось даже пепла. Возвращаться просто некуда, даже если бы кто-нибудь опять попробовал его вытащить обратно. Да и Госпожа Смерть наверняка уже не отпустит жертву, которую столько раз пыталась поймать и которая всё время ускользала.
Он с искренним любопытством посмотрел на женскую фигуру, что находилась впереди него. Великая Госпожа вроде бы не двигалась, во всяком случае, ноги её не шевелились. Но Лабиринт миров мелькал мимо бестелесного Дилля с огромной скоростью. Совсем как тогда, когда он впервые попал сюда. Остановить мельтешение миров ему тогда удалось, найдя привязку к Тринн.
Будь у Дилля сейчас тело, он бы грустно усмехнулся, вспоминая свои приключения. Всё уже позади, а впереди… наверное, НИЧТО. Небытие. Или, по утверждениям некоторых священников, его ждёт ледяной ад. Потому что именно туда отправляют всех грешных неправедников. А поскольку Дилль за свою недолгую жизнь нагрешил столько, что и на трёх человек хватит, то вполне вероятно, что вскоре он очутится в ледяной клетке, и будет сидеть там до скончания веков.
Ну и пусть! Чему быть, того не миновать. Он не сожалел ни о чём. Да, когда-то он был вралём и мелким мошенником. Да, он убивал людей, но не испытывал от этого удовольствия. Хотя… нет, надо быть честным с собой — иногда он радовался уничтожению врагов. Например, когда убивал тилисцев, мстя им за страдания Илонны, за изнасилованных малолетних девочек, за гибель друзей из форта Ролин. Или когда он убивал старух из Ковена — о, да, тогда он просто упивался их смертью. В общем, просто так складывались обстоятельства. Доведись ему вновь принимать решения в тех ситуациях, он бы всё повторил, даже зная, что его ожидает впереди.
Кстати, а почему бы об этом не поинтересоваться у его провожатой, может, она сподобится рассказать ему о будущем? Ведь недаром Гунвальд утверждал, что воительница Агнес приходит к великим воинам и открывает им своё лицо. Он, конечно, ни в коем случае не считал себя великим воином, но дева-воительница пришла к нему, он видел её во всей отточенной и даже пугающей красе, значит, у неё на Дилля есть какие-то планы. В противном случае… ну, он точно не знал, что было бы тогда, но предполагал, что за ним пришёл бы кто-нибудь другой. Или он тихо-мирно развоплотился бы. Или сразу оказался в ледяной клетке.
Дилль задумчиво смотрел на мельтешение миров перед глазами… или чем он сейчас видел сверкающие искры? Непонятно почему, но он отчётливо понимал, что некоторые из этих миров отличаются от прочих. Чем? Словно некоей аурой, окружавшей каждую такую искру. Дилль украдкой взглянул на неподвижную Госпожу Смерть и, ругая себя за несвоевременное любопытство, потянулся к одной такой искре. Он ожидал, что провожатая тотчас его одёрнет или вообще прибьёт окончательно, но нет, ему никто ничего не запретил. Дилль словно нырнул в прорубь и оказался в другом мире.