От последних слов повеяло ледяной безнадёжностью, а вокруг неё замерцали крохотные кристаллики инея. Похоже, он по-настоящему разозлил Госпожу Смерть. Женщина в светлой одежде сделала жест рукой, и её лицо скрылось за чёрным овалом. Постояв несколько томительных мгновений, она вдруг исчезла. Вот только что была — и нету. Дилль остался в Лабиринте миров в одиночестве.
— Правильно она сказала, — вздохнул он. — Только в одном ошиблась: я не стал болваном, я им всегда был. Просто это было не так заметно. Ладно, пожалуй, начнём.
Дилль крутанулся вокруг себя, и Лабиринт миров послушно завертелся вокруг него, на пару мгновений ставшего центром мироздания. Он должен найти внутри себя то чувство, которое объединит его с Тангрином. Так уже бывало, тогда в роли якоря выступали огромная Тринн и крошечные муары. Кстати, жаль бедолаг. Верные кругляши до последнего выполняли свой долг и погибли вместе с ним. Дилль искренне сожалел об их гибели. Эти странные создания были настоящими друзьями. По первому зову приходили на помощь, бескомпромиссно жертвуя собой ради его поддержки. А взамен просили они немного — всего-то повидать мир и потом рассказать об увиденном остальным муарам. Они называли себя народом… а теперь мертвы.
В душе Дилля заклубился гнев на несправедливость судьбы. Или, говоря другими словами, на несправедливость Госпожи Смерти. Так будет точнее. Но не в отношении себя — он-то прекрасно знал, на что идёт, а насчёт муаров. Почему-то их гибель казалась ему особенно несправедливой. Впрочем, что он знает о справедливости и намерениях самой Смерти? Она благоволит кровожадным демонам, которые живут за счёт убийства и наслаждаются болью других. Сам бы он с превеликим удовольствием выкорчевал всю эту расу до последнего представителя, пусть кто-нибудь и назвал бы это геноцидом. Потому что демоны уничтожили уже столько миров, что достойны гибели не единожды, а, минимум, трижды.
Уф, хорошо, что она ушла. Гневаться на саму Смерть в её присутствии… да, это, пожалуй, настоящее самоубийство. Дилль, продолжая злиться, пытался одновременно успокоиться, но в отличие от первого, второе у него не получалось. В итоге он даже не заметил, как в нём вспыхнула та неведомая энергия, которую называют драконьей яростью. Только отметил, что вокруг него стало ощутимо светлее, словно он запылал. Ну, наверное, и запылал — ему действительно стало горячо и отчаянно захотелось прибить какого-нибудь демона. Вот только в Лабиринте он один, а демоны далеко.
— Мастер, с кем дерёмся?
Будь Дилль в теле, он бы замер, вытаращив глаза и раскрыв рот. Неужели вспышка драконьей ярости пробудила муаров, как это бывало раньше? Но откуда они тут взялись?
— Муары? — не веря себе, спросил он. — Или это проделки Великой Госпожи?
— Это мы, — подтвердил тоненький хор. — Но нас мало, очень мало. Что с тобой? Где мы? Мы ничего не понимаем.
У Дилля, как говорится, ум за разум зашёл. Похоже, тут все ничего не понимают. Это что же получается? Муары не погибли, а вместе с ним попали в Лабиринт миров? Он ругнулся на себя за тупость вопросов — понятно, что не умерли и оказались здесь.
— Вообще-то, парни, мы с вами погибли, — пояснил он. — Взорвались в магическом взрыве и превратились в раскалённую пыль.
— Мастер, ты не… выдумываешь? — осторожно заменили слово «врёшь» муары. — Так никогда не бывало. Если ты погиб, то тогда где мы? Ведь у тебя нет тела.
— Где вы во мне — не знаю. Тела у меня, действительно, нет. И вы там же, где и я — в Лабиринте миров. А меня сюда привела сама Госпожа Смерть. Она же — дева-воительница Агнес. У неё насчёт меня были кое-какие планы, но, увы, мы с ней… э-э, разошлись во мнениях. И она ушла, бросив меня здесь.
— Ты поссорился с самой Смертью, мастер? — в хоре голосов слышались нотки восхищения.
— Да ну вас! Не ссорился я с ней. Просто мне предстоит сделать то, что ей не нравится.
— Что именно?
— Сущая ерунда. Я должен найти якорь на Тангрине, потом в других мирах отыскать Великих Хранителей и убедить их поучаствовать в сражении на стороне сил добра. То есть, против демонов.
Послышался разноголосый гомон — это муары так выражали своё удивление. Потом они сформулировали его чётче:
— Ни фига себе, мастер! Ты не мелочишься.
— Так, братишки, некогда мне с вами болтать. Вы, если можете, отваливайте отсюда подальше. Думаю, раз тела у меня нет, то и вы ко мне не привязаны.
— Почему, мастер?
— Потому что после того, как я всё это проделаю, я развоплощусь. Окончательно и бесповоротно. И если вы не желаете второй раз погибнуть, то поспешите удалиться.
Муары опять загомонили, но на сей раз сердито — как пчёлы, которым в улей ткнули горящей палкой.
— Гад ты, мастер, вот ты кто! Разве мы когда-нибудь тебя подводили?
— Да я же просто не хочу, чтобы вы погибли окончательно, — попытался оправдаться Дилль. — И если у вас есть возможность…
— То мы ей не воспользуемся, даже если захотим, — закончили муары. — Мы продолжаем существовать только благодаря тебе.
— А, ну если так… — протянул он. — Хорошо, оставайтесь.
— Премного благодарны, мастер.
— А кто будет язвить, того лишу порции драконьей ярости.
— Убоялись и молчим, — тоненько захихикали невидимые собеседники.
— Ну, ладно, повеселились, пора приступать к делу. Вы можете установить связь с собратьями?
— Без тебя — нет. Но если ты поднапряжёшься…
— Напрягусь, куда я денусь? — проворчал Дилль. — Я пытаюсь почувствовать кого-нибудь на Тангрине. Тринн не отвечает. Когда вспомнил про муаров, появились вы. Получается, ваши собратья в нашем мире тоже недоступны.
— Попробуй связаться с мастером Илонной, — посоветовали муары. — Если это не сработает, тогда вообще всё бесполезно.
Дилль как раз собирался попробовать нащупать ниточку к своей любимой. Во время одной из прошлых попыток, когда хиваши отделили его душу от тела, у него не получилось призвать образ Илонны, как он ни старался. Но с тех пор их душевная связь изменилась и окрепла. Он даже сумел поговорить с женой, находясь в тысяче лиг от неё. У него просто обязано всё получиться, иначе… иначе он напрасно отказался от предложения Госпожи. Он так и будет болтаться между мирами, не в силах найти выход, и в конце концов истончится и перестанет существовать даже в виде духа.
Дилль вспомнил прекрасные зелёные глаза любимой. Как она удивлённо распахивала их, как она сердито прищуривалась, когда ревновала его к какой-нибудь женщине. Как утром сонно глядела на уже проснувшегося Дилля и дразнила его, слегка приподнимая тонкую простыню. А Дилль тогда переставал судорожно одеваться, понимая, что на занятия он всё равно опоздает, и прыгал обратно в постель.
— С тобой всё будет хорошо, любимая, — с тёплой улыбкой произнёс он, словно Илонна была поблизости.
Ответ пришёл внезапно, будто он действительно прорвался сквозь неведомые пространства Лабиринта миров и оказался рядом с Илонной.
— Ты жив?
И тут же возбуждённо заверещали муары.
— Мастер, мы нашли собратьев мастера Илонны. Мы объединились!
Но Дилль их не слушал. Он всем своим существом устремился навстречу Илонне и почувствовал, как она точно так же рвётся к нему. Миг — и они соединились, став практически одним целым. Дилля захватило то прекрасное чувство объединения с Илонной, когда они оказывались в непонятном мире, доступном только им двоим.
Здесь не надо было произносить слова, чтобы сообщить ей что-нибудь, как не нужно было слушать — он и так понимал, что она хочет сказать. Здесь они были одним целым.
И Дилль коротко рассказал ей обо всём. О драке с огромным демоном, о своём плене, о ядовитом ошейнике и последней битве, после которой он погиб. Потом ещё более кратко рассказал о Великой Госпоже и том, что должен сделать.
Илонна в ответ так же быстро и сжато пересказала ему обо всём, что с ней произошло. Как из-за собственной беспечности её захватил ублюдок, лишённый имени, как она стала безруким, безногим и слепым обрубком, как в ней проснулся новый драконий дар, которым боевые клирики смогли пользоваться вместо силы Единого. И как она, почувствовав смерть любимого, лишилась и магических, и физических сил и теперь медленно умирает, потому что не хочет жить.