- Как ты нашла все это в полной темноте?
Мари ответила, пожав плечами:
- Телефон. Я светила экраном. Не так ярко, как фонарик, поэтому и не так заметно.
Говорила она со знанием дела, но Кевин не решился спрашивать, откуда ей известно о таких вещах. Вместо этого он спросил:
- Готова выбираться отсюда?
Мари кивнула.
Кевин подвел ее к черному входу, расположенному на кухне. Он не рискнул идти через террасу, которая вывела бы их на открытую лужайку, что могло быть замечено со стороны издательства. Выйдя, он запер дверь – воришки в доме ни к чему. На сигнализацию можно будет поставить, когда они будут уже в церкви.
Им пришлось согнуться в буквальном смысле вдвое – забор был не больше метра в высоту. Мари хоть и не была высокой, но ее все равно могли заметить.
Продвигались быстро, Кевин бережно придерживал плечевую сумку, в которую сложил шкатулку и статуэтку, предварительно обернув их старой замшей для сохранности. Шли так быстро, как было возможно, будто спасались от слепых чертей.
Они дошли до угла двора, когда Кевин услышал звон разбитого стекла, и повернулся на звук, чтобы посмотреть – что происходит.
Оказалось, в дом кто-то проник – он отчетливо видел световые дорожки фонариков, ищущих в доме.
Ищущих в ЕГО доме.
Они искали.
Статуэтку.
Кевина.
Мари.
Они искали, чтобы забрать, чтобы присвоить.
Кевин чертыхался и злился внутри. Потому что нельзя было вернуться и защитить то, что было внутри дома.
Потому что нужно было защищать ту, что сейчас шла впереди него, стараясь скрыться в тени зеленой ограды.
Ограда была высажена вровень с забором его отцом, когда он был маленьким – он помнил, как она росла вместе с ним. Сначала его отец, Джейкоб, заботился об изгороди, потом, когда Кевин подрос, он сам стал подстригать ее. Сейчас же он мог позволить себе нанять иногда садовника.
Кевин надеялся, что их не заметили.
Сейчас предстояло перебраться через деревянный забор, чтобы нырнуть под деревья, находившиеся в центре этого жилого квартала. Кевин помог перебраться Мари – хотя девочка сделала это с таким проворством, что ему оставалось позавидовать. После чего перекинул сумку с артефактами через забор, и перелез сам.
В этом закутке можно было перевести дух и выбрать сторону, в которую двигаться.
Благоразумнее всего пробираться дворами вплоть до Лингтон роуд – так можно было скрыться с улиц. Но каждый раз перепрыгивать через чужие заборы Кевину не хотелось. Да и Мари вряд ли справилась бы с десятком- другим заборов на пути. Кевин решил, что лучше пройти сквозь участок соседей, дом которых выходил на Норсмур роуд, и оттуда, очень быстрым шагом, двигаться к намеченной цели.
Кевин пытался вспомнить, есть ли у соседей собака, чтобы случайно на нее не наткнуться. Укусы и беготня по участку от собаки в их планы так же не входили.
Они снова перелезли через забор, оказавшись, на этот раз, на участке соседей Кевина.
При свете дня можно было бы увидеть, что дом был выстроен в традиционном нормандском стиле – фундамент и первый этаж были выложены крупными речными камнями, а верх был деревянным, покрытый белой штукатуркой, с выступающими эбонитовыми балками и перекладинами. Вокруг него были разбиты цветники, в которых то тут, то там виднелись садовые гномы, украшавшие лужайку и прекрасные, засаженные петуниями, ирисами и лилиями, клумбы. Особняк был настолько чудесным, что казалось, он сошел прямо с картинок немецких сказок.
Но Кевину и Мари было попросту некогда приглядываться к этим гномам. Необходимо было тихо и быстро добраться до убежища.
Они подошли к дому, который внезапно осветился несколькими прожекторами. Прожектора светили везде и отовсюду, заливая все пространство перед домом ослепительным светом.
- Только этого еще не хватало, - простонал Кевин.
Он схватил девчонку за руку и потащил как можно быстрее прочь от этого дома. Прекрасный дом, ставший ярким маячком, по которому их можно было обнаружить, остался позади.
Проклятый дом, оснащенный автоматическим включением света! Преследователи наверняка заметили этот яркий выброс света посреди ночи.