– Не понимаю на кой черт тебе меч. Мы и так вооружены неплохо, да к тому же идем на охоту в лес, а не на турнир в столицу. – Усмехнулся Мирослав, жевав говяжью солонину. – Да и надеюсь мы не зря встали здесь. Ты уверен, что они пройдут тем же путем?
Влад сделал вид, что не услышал первую часть вопроса.
– Уверен. Вряд ли бы волки, боящиеся людей, выгнали бы лесорубов с лесопилки. Поэтому я уверен, что они пойдут тем же путём не боясь сопротивления. Честно меня это и настораживает.
– Ты зря боишься, волки часто собираются в такие стаи. Те, кто смог пережить зиму чувствуют свободу, а самое главное голод, поэтому и начинают бесчинства. До прихода имперцев, вожди в своих владениях собирали людей, и устраивали отлов, одна такая охота и волки утихают. Теперь защищают нас дворяне, а не войны, приходится нам брать на себя эту долю.
– Они пойдут здесь, я уверен в этом, как в том, что солнце взойдет на востоке, нам нужно быть начеку.
– Тихо! – Перебил его Мирослав, вскочив с бревна и направил свой взор в лес. – Я слышу шум. Это не волки, я даже по хрусту снега их отличу в два счета, это не они.
– Редкие шаги, это точно не стая, будто кто-то крадется. Готовься! – Дополнил Влад, выхватив лук.
Глава I Часть II Командир
«Дорогая семья. Надеюсь у вас все хорошо. Думаю, одаренные уже передали весть в столицу об удачном подавлении восстания. Знаю прошло уже много времени, но тоже хотел с вами поделится радостной вестью, я жив и со мной все хорошо. Все лето мы разбирались с остатками восставших и волнениями в деревнях, теперь, когда снеговые тучи окутали острова я снова могу вам писать. Мне вас не хватает, надеюсь я успею на свадьбу Мередит, потому как через две недели я отправляюсь в отпуск. Вашего ответного письма я уже не увижу, буду уже в дороге. С любовью Эдвард»
Эдвард сложил письмо и убрал в конверт с адресом «Певал, пятый дом от ворот». Его безмерно радовало наступление зимы на островах, потому как снеговые тучи переходящее явление от островов к континенту и наоборот. Когда холода наступали на континенте, то берега его замораживало и корабли не могли отправиться на острова. А когда они уходили на север то льдом покрывалось лишь море в центре трех островов, не трогая внешние берега. Довольный он посмотрел на календарь, лежавший у него на столе. Сверху большими цифрами было написано 285 г., а под ними красными числами от 1-го до 80-ти, а синими от 1-го до 220-ти, красные числа обозначали лето, а синие зиму. Все красные были вычеркнуты, а синие до двадцать четвёртого числа, это не могло не радовать Эдварда, еще очень долго он сможет поддерживать связь с родными, да и дело шло к отпуску.
С этими мыслями Эдвард убрал конверт в сумку и перед тем как выйти из своей палатки подошел к зеркалу. Молодой офицер, столько раз вел своих солдат в бой, что не упускал возможность, посмотреть на себя, не веря, что он до сих пор жив. В отражении он видел статного парня, с длинными до плеч волосами бурого цвета. Юное дворянское лицо, на котором только-только появляются первые волоски, но уже носившее шрам от подбородка, проходившего через губы и заканчивался под правым глазом. Этот мальчик двадцати одного года мог бы ходить по лучшим театрам столицы, посещать балы, и уходить с красивыми дамами и в скором времени получить чин при дворе. Но выбрал он путь война, сложно назвать его мальчишкой, теперь он муж, капитан, на полях сражениях прославивший имя своей семьи. И до сих пор не понимал этой ли жизни он хотел.
С письмом Эдвард вышел из своей палатки. На улице темнело, погода была ужасная, валил снег так что сугробы были по голень. Благо их не обделяли теплой одеждой. Сапоги из меха и плотной кожи, спасали ноги, а тело, офицерский китель, укрытый полушубком и плащом сверху. Но даже сильная метель не останавливала Эдварда, и он отправился к палаткам своего отряда. От командования они расположены примерно в ста двадцати шагах. Медленно шагая по лагерю, он через щели заглядывал в палатки. Мельком видел, как солдаты пили и курили, играли в карты, некоторые даже боролись, ему было очевидно, что любая забава не проходила без ставок. Офицеры не осуждали своих подчинённых, многие из которых прибывали на чужих землях и им нужно было какое-то развлечение, особенно в те дни, когда природа бушевала.