Солдаты праздновали возвращение в лагерь и победу. Конечно жалованье рядовых (даже сержантов) было не крупным, но все-таки были и премиальные – награбленные деньги и вещи разной ценности, от тарелки до серебряного кубка. Молодой капитан из дворянской семьи не сразу смирился с тем что войнам разрешали грабить деревни, которые были причастны к бунту. Высшие чины решили, что это будет хорошим способом поднять дух, а также наказанием бунтарям.
Когда палатки его взвода оказались в пределах видимости, он уже слабо чувствовал пальцы на ногах, даже офицерские сапоги не могли долго справляться с таким морозом.
Надеюсь солдатам не придет в их пьяную голову мысль, выйти ночью на улицу. Иначе, утром придется собирать обмерзшие тела победителей.
Подойдя еще ближе, он услышал звонкое пение из одной палатки и понял. Солдаты собрались вместе, дабы не только отпраздновать, но и проводить сослуживцев, уходящих завтра в отпуск. Один из таких и был целью вечерней прогулки Эдварда.
– Смирно! – крикнул старший сержант Хад, как только Эдвард перешел порог палатки. Все замерли, опустив кубки и самокрутки. Пение в миг затихло, будто всех парализовало.
– Вольно. Продолжайте парни.
Шум постепенно возобновился, но с меньшей силой. Никто не хотел мешать капитану, поняв, что он пришел по делу.
– Хад, можно тебя на пару слов?
– Так точно господин капитан!
–Ты же завтра уходишь в отпуск, мне хотелось бы тебя попросить отнести письмо моей семье, адрес на конверте. Тебя не затруднит?
– С удовольствием, для меня будет честью, ваше благородие.
– Это не приказ Хад, это просьба, но есть и дело по службе. Нужно чтобы ты оставил в своем отделении кого-то за себя.
– Игоря, он хоть и северянин, но парень толковый. Я за него ручаюсь.
– Хорошо, северяне хорошие войны и люди, не греби всех в один котел, а теперь отдыхай старший сержант.
– Есть!
Но быстро уйти не получилось, солдаты уговорили выпить кубок вина перед уходом, и им это удалось, Эдвард не желал огорчать своих солдат сухим отказом. После он снова погрузился в леденящую атмосферу северных островов, метель все не утихала. На континенте зима гораздо короче и южанину было тяжело к этому привыкнуть. Об этом рассуждал и Эдвард.
Для нас зима – как прыжок в воду. Не успеешь подумать о недостатке воздуха, как тут же всплываешь. Северян же, будто топят в этой воде и в самый последний момент вытаскивают, давая подышать, если ты еще не захлебнулся конечно.
Эдвард отошел от мыслей, в пару шагах от некого силуэта. Из-за метели он не сразу понял кто к нему приближался, а разглядев он осознал и сердце его замерло. Капитан из скрючившегося странника сопротивлявшегося ветру, выпрямившись и приняв стойку смирно превратился обратно в имперского офицера и отдал воинское приветствие
– Здравие желаю, ваше превосходительство господин майор. – звонко произнёс Эдвард. Перед ним стоял майор Хенрик, командир роты в которой состоял взвод капитана Эдварда.
– Вольно капитан, проверяете солдат? Похвально, но я здесь не за этим, не будь так срочно я бы не пошел сам вас искать. Погода ужасная, так что я расскажу вам все на месте, идемте.
После этих слов холод пробрал по всему телу Эдварда. Конечно он и до этого мерз, но это был тот холод, который шел из-под кожи. Он не знал куда его ведут, но, если ищет сам командир ни чего хорошего не жди.
Быстрым шагом, на сколько это было возможно, они добрались до палатки командира северного крыла «Островного батальона» подполковника Франка Барлоу. Эдвард предполагал, что его ждет, он нервничал, но старался держать эмоции при себе.
– Разрешите ваше превосходительство? – заглянув в палатку сказал майор, Эдвард же стоял позади.
– Разрешаю. Донесся голос из палатки.
– Капитан Эдвард Брукс ваше превосходительство. – Майор усердно стряхивал с себя снег.
– Быстро вы его отыскали, майор.
С этими словами Эдвард зашел в палатку.
Палатка была по размерам с обычную солдатскую, но в ней ютилось по десять человек, а в командирской проживал один. В центре стоял длинный прямоугольный стол и по четыре стула с боков, предназначен он был для собраний. Поперек его стоял столик поменьше, который был загроможден разными бумагами, а также его украшал красивый золотой подсвечник, сразу было видно сделанный профессионалами в столице. По стенам изредка расставлены буфеты, на них стояли кубки и графины с вином.