Когда он завтракал, в дверь позвонили, мама пошла открывать.
— Сереж, это тебя.
— Света? — он выскочил из-за стола. Но это был Бутер.
— Проходи, Артур. Будешь завтракать? Или чаю попьешь?
— Теть Ань, я только поел, спасибо, — он повернулся к Сереже, — пойдешь гулять?
— Не, не пойду, — смутился тот, — у меня дела.
— Да? А что за Света?
— Не твое дело, — буркнул Сережа.
Бутер уже вовсю скалился.
— Ты что, с девчонкой гуляешь?
— Не твое дело, — зло повторил Сережа.
— А я в лесу тарзанку нашел вчера. Хочешь, покажу?
Тарзанка — это круто! Раньше бы он сразу бы побежал смотреть на нее. Но сейчас у него было кое-что покруче тарзанки.
— Не, в следующий раз. Сегодня не могу.
И вернулся на кухню, оставив удивленного Бутера в компании мамы.
— Зря ты так с ним, — с укором произнесла мама, закрыв за Бутером дверь. Но Сережа лишь промычал что-то невнятное.
Сегодня Света была более разговорчивой. Она даже рассказала, чем занимается ее отец. Он действительно занимался охотой, но он никого не убивал. Он выслеживал нечисть, если та становилась агрессивной по отношению к людям.
— Но ты понимаешь, сами по себе они не могут взбеситься. Их к этому принуждают люди. Кто-то специально, кто-то по незнанию.
— И за кем он сейчас охотится?
— За Хранителем. Он появился здесь недавно, хотя сам он не отсюда. Знаешь, кто это?
— Нет. Кто?
— Они живут в лесах. Как лешие, только у них задача другая. Функция, как папа говорит.
— И какая? Что-то хранить?
— Охранять. Они охраняют клады.
— Клады? — переспросил Сережа. Нехорошее предчувствие шевельнулось в его душе.
— Да. Но не все, а только те, которые лежат со своими владельцами. В смысле, если владелец какого-то богатства погиб где-то вместе с чем-то ценным, и это ценное у него не забрали, появляется Хранитель. И стережет этот клад.
— И… — Сережа старался сдерживать волнение, но голос его предательски дрогнул, — и что будет, если кто-то найдет этот клад?
— Он должен отдать Хранителю его долю. Десятину, то есть одну десятую.
— А если не отдаст?
— Тогда Хранитель наказывает его. Насылает порчу на него, преследует его семью. Если тот человек не поймет все и не отдаст, Хранитель может даже… Ты чего?
Света только сейчас обратила внимание на состояние, в котором пребывал Сережа. Он будто бы застыл в оцепенении с растерянным выражением на лице. Он все понял. Все сразу встало на свои места.
И тут к ощущению полной ошарашенности добавился страх. Ужас, тот самый, что он испытал вчера. Света тоже его почувствовала, потому что вздрогнула, резко обернулась к лесу, вскочила с песка.
Из леса послышался хруст. Совсем близко.
— Это он, — побелевшими губами прошептала она, — но как? Как он прошел сюда, ведь…
Опомнившись, она бросилась к одежде, что лежала на песке, судорожно разворошила ее, нашла оберег и зажала в руке.
— Встань за мной, — скомандовала она Сереже. Тот моментально выполнил ее приказ. Хруст был уже совсем рядом.
Ветви раздвинулись, и на песок вышло нечто. Оно было большим, как медведь, со страшной оскаленной мордой и горящими зеленым глазами. Серая шкура неприятно блестела на солнце. Хранитель стоял на задних лапах. Или ногах.
У Сережи сердце ушло в пятки. Ничего более страшного он не видел раньше. Но Света была подготовлена лучше его.
— Стой! — крикнула она, выставив вперед руку с оберегом, — что тебе от нас нужно?
— Ты мне не нужна, — сипло и глухо прогудел Хранитель.
— Ему нужен я, — тихо сказал Сережа.
— Ты?! — Света резко обернулась к нему, продолжая держать руку по направлению к Хранителю.
— Да. Тот клад. Он у меня дома.
Она хлопала глазами, но вдруг, кажется, поняла.
— То есть ты нашел клад? Еще там, на Камчатке?
— Не я. Мой брат. Но это секрет.
— Это не тот секрет. Это плохой секрет, — она смотрела прямо ему в глаза. Но он уже и сам это понял.
Света повернулась к Хранителю. Он так же стоял в пяти шагах от них. Он не мог приблизиться и ждал ее решения.
— Послушай, — крикнула она, повернувшись к Хранителю, — тебе нужен клад, который нашел его брат?
— Да.
— Ты получишь то, что должен. Мы отдадим твою часть.
— Отдавайте, — Хранитель был немногословен.
— Но у нас нет его с собой. Нам надо сходить за ним. Отпусти нас, и мы его принесем.