- Он не только с нас спросит... Он с наших семей...
- А до этого вы не знали? - приподнял бровь Федор.
- Если бы не семьи... Мы бы... Умереть и то легче...
- О! Сейчас я начну вас всех жалеть... Мне не кажется, что это было бы справедливо.
- Федор Михайлович, я не о справедливости Вас прошу.
- О? И о чем же тогда? - с наигранной доброжелательностью спросил Федор.
- О милосердии.
- Вот как Вы заговорили, сударь! Милосердие, Вам?
- Не мне. Матери и сестре.
- А тебе?
- Что решите...
- Смерть?
- Значит, смерть.
Федор глубоко вздохнул и, задержав в легких воздух, медленно начал «стравливать» его. Больше всего, в этот момент, уставшему и задерганному фениксу хотелось куда-то спрятаться, засунуть голову под крыло и сделать вид, что окружающего мира просто не существует. Но вот он, человек, стоял перед ним, ожидая приговора.
Поэтому Федр кивнул и сказал:
- Просьбу о милосердии не отвергают легко. Но я не стану ссориться с твоим Хозяином из-за твоей глупости.
Сказав это, Федор достал сотовый телефон. Трубку взяли сразу.
- Представительство...
Федор не дал договорить.
- Беляев. Соедини меня.
- Слушаюсь, - ответил хриплый голос. Раздалась серия щелчков, шуршание в трубке и низкий резкий голос пролаял в трубку:
- Ты. Хотел. Говорить. Со. Мной...
- Мне не о чем с тобой говорить. Ты злоумышлял на то, что мое. Где эти люди?
- Можешь забрать себе их и их семьи.
- И это все, что ты можешь мне предложить?
- Я исполню любой твой приказ. Один.
- Ты и так исполнишь любой мой приказ.
- Есть то, что ты приказать не можешь...
- Я услышал твои слова.
Федор закрыл телефон и положил его в карман.
Мужчина, стоящий перед ним с опущенной головой, медленно опустился перед ним на колени.
- Встань! - рыкнул Федор.
Тот вскочил на ноги. На Федора он по-прежнему не смотрел.
- Все вы свободны от власти прежнего повелителя. Ваши семьи теперь принадлежат мне. Твои... коллеги должны приехать ко мне завтра.
- Да, Хозяин.
- Не называй меня так. Я не хозяин никому, - Федор, не обращая больше внимания на понурого человека, сел в машину и укатил по своим делам.
На следующий день к Федору на кафедру пришли восемь из тех самых спецназовцев, что выслеживали Кузьму на Рабфаковском. Кафедральные, давно уже привыкшие к странным явлениям, даже бровью не повели, увидев семерых мужчин в штатском, по виду, явно офицеров, смущенно переминавшихся с ноги на ногу в ожидании доктора Беляева.
Федор томить их попусту не стал, завел в пустующую лабораторию и дал краткие инструкции, напоследок спросив:
- А почему вас только восемь?
- Мы всем сказали... Может, случилось что.., - ответил Федору тот же самый человек, что разговаривал с ним вчера. Видимо, он исполнял функции переговорщика с прежним повелителем, а теперь исполнял ту же роль и с Федором.
- Хорошо. Если они придут, я поговорю с ними. Вы - никому не слова.
Прождав оставшихся пятерых до вечера и, поняв, что они не придут, решил действовать. Да и Кузьме, если уж так хочется жалеть себя - пожалуйста. Просто для этого нужно иметь хорошую причину. И Федор решил ее предоставить.
Сегодня Кузя дежурил в «Антике». Федор зашел в магазин и чеканным шагом направился к столику, за которым, по обыкновению, обитал Кузьма.
- Кузьма Петрович. Я Вас искал.
- Мне очень приятно, Федор Михайлович, что Вы.., - куртуазно начал Кузьма, но, увидев выражение лица Федора, замолк на полуслове.
- Ты мне нужен, как ведьмак.
- Очень приятно.., - уже совсем озадаченно произнес Кузя.
Сколько лет он ждал этого слова! И отец и дед говорили ему - пока Хранитель не скажет тебе такого слова - ты, на самом деле не ведьмак, а так, исполняющий обязанности. Но выражение лица Федора было таково, что Кузьма задумался, так ли хорошо быть безвольным ведьмаком Хранителя.
- Хозяин Псов отдал мне на расправу тех, кто посмел тронуть то, что мое, - и голос и манера речи Федора совершенно Кузьме не понравилась.
Теперь он начал понимать, почему дед изрядно страшился добрейшего Федора Михайловича и не перечил ему ни в чем. Видимо, не раз получал официальные распоряжения и может быть, какое-нибудь, хоть одно, да попытался не исполнить. Все это пронеслось в мозгу Кузьмы, пока Федор набирал воздух в легкие для следующей фразы.
Федор продолжил:
- Четверо из тех, что были мне отданы, не явились принять наказание. Это их право. Заставить расплачиваться за свой грех близких - выбор недостойный, но возможный. Ты пойдешь и убьешь их семьи.
Кузьма дернулся, как от пощечины. Но это было единственным движением, что сейчас ему было доступно. Он не мог двигаться и говорить. Легкие обожгло огнем, когда он попытался закричать. Федор стоял и ждал, глядя на муку ученика. Кузя заглянул в глаза Федору, надеясь понять, что двигало Хранителем, но увидел в его глазах только темное пламя. В изнеможении, Кузя упал в кресло у стола.