А потом небо расчертила вспышка ярко-белого цвета, и раздался пробирающий до костей потусторонний вой. Сработала одна из ловушек Локера. Значит, сражение началось.
18.
Пустошь, предгорья Сваррского хребта.
- Чтоб ты сдох, - выбираясь из расщелины и глядя вслед улепетывающему курорту, от души пожелал Эдриан. Опомнился, что тот может быть не один, и быстро огляделся. Вроде никого. На то, что осталось от коня, мужчина старался не смотреть.
Выхватив меч – не дай Единый снова оказаться в такой нелепой ситуации – Хранитель поспешил вернуться к своим. Не успел он преодолеть и половину отделяющего от родного отряда расстояния, как небо снова прочертила яркая вспышка. А после раздался крик, полный боли. Вроде бы мужской, что, наверное, хорошо.
Хранителю казалось, что он никогда в жизни не бегал столь быстро – ни когда охотился за Франческой в Силдже, ни когда искал Артура в Пустоши, ни в день нападения на королевский дворец. И никогда так сильно не боялся опоздать. Птицей взлетев на холм, отделявший его от боевых товарищей, Эдриан на мгновение застыл, пораженный открывшейся картиной боя. А после едва успел рухнуть на землю, уворачиваясь от странной волны, которая будто лавиной подхватывала огромные булыжники, некогда отколовшиеся от Сваррских гор, и тащила их по тому участку Пустоши, что вновь, спустя столетия, стал полем битвы магов. Эти камни, как жернова, перемалывали все, что попадалось у них на пути. Эдриана зацепило самым краем волны, уже на излёте, можно сказать, но и то его очень чувствительно зацепило парочкой снарядов размером с яйцо – до кровоподтеков и ссадин, и это несмотря на хорошую, качественную броню. Людей, оказавшихся в эпицентре каменного обстрела, раскидывало по сторонам, как пешки по шахматной доске. Хранитель, лёжа ничком на гребне холма и наблюдая за развернувшейся баталией, с удивлением насчитал четверых пострадавших. А ведь нападавших должно было быть только трое! Откуда взялись остальные? И ведь ещё двое по-прежнему были на ногах – один из них что-то наколдовал, и камни мгновенно опали, будто вспомнив, что должны лежать на земле, а не летать по воздуху. Краем глаза мужчина, внимательно следящий за битвой, заметил, как двое из поверженных противников замерцали и исчезли. Будто их и не было.
- Единый, спаси и сохрани! – прошептал короткую, но искреннюю молитву аристократ, поражаясь масштабу творимой магии. – Выживу – сделаю щедрое пожертвование в твой храм!
Хорошо, что эту волну сотворила Вендела! Точнее, Торстейн, но при непосредственном участии девушки. Она, как древняя богиня из их, северян, эпоса, стояла посреди Пустоши с воздетой к небу сжатой в кулак рукой, насылая на врагов одно смертоносное заклинание за другим. Вокруг нее мерцал полупрозрачный купол – работа защитного артефакта в руках Лиса, стоящего всего на полшага позади искательницы. Хранитель уже видел такие во время битвы за дворец.
Присмотревшись к оставшимся в живых нападавшим, Эдриан не сдержал удивленного возгласа: им противостояли близнецы. Похожие, как две капли воды, одетые в порванные в одних и тех же местах балахоны, они даже двигались одинаково. Что это: обман зрения или странная магия, создающая подобия?
Наконец близнецы (или только один из них?) закончили плести свое заклинание, и в Венделу со-товарищи полетело какое-то чёрное облако, мерзкой кляксой растекшееся по защитному куполу. Тот стал недовольно гудеть, с удвоенной силой пожирая запасы энергии артефакта. За то время, что черная клякса боролась с охранным барьером, Эдриан несколько раз едва не побежал сражаться с вражеским магом в рукопашную, но каждый раз здравый смысл перевешивал. Аристократ понимал, что ничего не может противопоставить выходцам из Султаната, пока они не исчерпали свои запасы энергии. Да и план, озвученный Локером, однозначно предписывал ему, Эдриану, находится в стороне от основного сражения. Его роль заключалась в другом.
Хранитель проверил висящий на груди кулон – тот самый накопитель Венделы, благодаря которому она сумела вылечить после нападения принца Вильяма в день казни лорда Винтердейла. Их последний резерв энергии.
Около минуты потребовалось облаку, чтобы разбить вдребезги щит искательницы. Он лопнул, как мыльный пузырь, огласив окрестности тихим звоном. Изрядно истончившееся облако тьмы плотоядно ринулось дальше, чтобы натолкнуться на следующий купол. Того недолгого мгновения, пока вражеское заклинание не успело растечься по новой защитной сфере, аристократу хватило, чтобы заметить, как Лис отбросил опустошенный артефакт и с гримасой боли схватился за обожженную руку, как напрягся Никас, удерживая их последний рубеж, и как мелькали руки Венделы, творившей какую-то очередную сложную магию.