Спустя минут десять-пятнадцать мы его догнали. Он ни капли не был удивлен присутствием Акульки, так что мои предположения оказались верны. Я же решил не обращать внимание на него и болтал с девочкой.
-А ты что так долго-то ходила? И что в котомке? - спросил я важный для меня вопрос. Потому как котомку тащил я, а в ней как минимум кирпичи.
-Так я сначала пошла к кожевнику, он долго не хотел брать шкурки. Говорил, что я украла их у Степания. Не верил мне, хотел даже отвести меня в трактир. Но я сказала, что в трактире сейчас люди короля, и он побоялся идти, и дал мне золотой и два серебряных за все шкурки,- на этих словах Серафим сморщился, видимо продешевила Акулька, но с другой стороны если б мы ушли и не дождались ее, то и этих бы денег не было.- Потом я прошла к Ольге, вдове, что живет у моря и выменяла на эти деньги еды.
-И что же ты купила?- спрашиваю я, так как Акулька так и не ответила на мой вопрос.
-Там свиной окорок копченый, картошка и репа свежие, две тушки курицы копченых, крупа и масло в крынке, а еще она отрез ткани мне положила, сказала на новый сарафан или рубаху. А еще три каравая хлеба и сала кусок,- перечислила девочка, а я удивленно присвистнул. Ого, добытчица, может и мало она выручила денег, зато купила на них прилично, мои мысли подтвердил Серафим, который одобрительно закивал ее словам.
-А откуда у вдовы столько продуктов?- удивился я. У меня всегда слово «вдова» ассоциировалось с бедностью, так как кормильца в доме нет.
-Так она кружевом торгует, к ней из самой столицы приезжают покупать, а наши деревенские кружево на продукты выменивают, потому что денег нет,- отозвалась Акулька. А кстати, почему Акулька то, как ее зовут полностью.
-А тебя как зовут? Ну, только по нормальному, не прозвище,- поинтересовался я. За весь наш разговор Серафим ни разу не вмешался, но внимательно прислушивался к нашей беседе. Старик шел впереди, а мы с девочкой рядом друг с другом.
-Акулионарией или Акулиной, а хозяин звал Акулькой,- отвечает девочка.
-Перестань ты трактирщика называть «хозяином». Как ты к нему попала?- признаюсь, я любопытен.
А отсутствие нормального собеседника в последние дни дало о себе знать, и я истосковался по нормальной беседе, когда из собеседника не надо клещами вытаскивать слова, как это обычно я делал с Серафимом.
-Я сирота, как попала в этот поселок не помню, маленькая была, хозя…., то есть Степаний сказал, что меня к храму подбросили, а ему отдали в ученицы,- рассказывает девочка свою тяжелую судьбу. - Говорят родители мои погибли во время большой смуты.
-Но большая смута была почти 20 лет назад,- подал голос Серафим, видимо эта часть рассказа девочки его заинтересовала.
-Ну да, мне от роду почти 20 лет,- отозвалась Акулина.
И тут уже мы с Серафимом переглянулись.
Вот тебе и девочка, вот тебе и ребенок.
-Потому меня Степаний и хотел продать, потому, что если мне исполнится 20 лет, то тогда я сама себе хозяйка,- закончила свой рассказ Акулина. Теперь-то все встает на свои места.
-А другого выхода не было, кроме как сбежать?- спрашиваю, потому что мне сложно смирится с нравами этого мира.
-Ну, я могла выйти замуж, но кому ж я нужна без приданого. Да и не хочу я так, без любви,- отозвалась девушка, да теперь не могу называть ее девочкой или ребенком, узнав ее истинный возраст.
Ее мешковатая одежда, а так же хрупкая фигура сыграли с нами злую шутку. Хотя какая разница, я бы все равно помог девушке, не зависимо от возраста, так что какая разница.
Серафим притих, и довольно долго молчал, а потом когда дорога стала пошире поравнялся с нами и внимательно начал рассматривать Акулину. Он так долго ее изучал, что даже я насторожился, а девушка уже начала шарахаться от старика, хотя раньше однозначно его не боялась.
-А откуда ты знаешь, что тебя зовут Акулиной?- задал странный, на мой взгляд, вопрос Серафим.
-Ну, так мне Степаний сказал, что меня так зовут, - удивилась девушка.
-А сама, что-нибудь помнишь?
- Нет конечно, мне и года не было когда меня подбросили к двери храма. При мне была только цепочка с буковкой «А»,- и девочка засунула руку за пазуху и показала витиеватую букву «А» на цепочке. Буква была очень красивой, но видно, что из простого металла, иначе думаю Степаний давно бы забрал украшение у девочки и продал, если бы украшение представляло какую-нибудь ценность.