Рядом с машиной стоял, уже полностью здоровый император. Значит, и до него дошли руки у какого-то целителя. А вот я до сих пор хожу со сломанным носом и помятыми рёбрами, которые тут же начали ныть, до этого момента никак не напоминая о себе.
— На этой машине мы с твоим прадедом проехали не одну тысячу километров, отбивая нападения войск второго Рейха на западных границах империи. — дед с какой-то нежностью, которую я видел в нём впервые за все свои семнадцать лет, погладил покатый бок покрытого листами грубой брони автомобиля, имевшего небольшую орудийную башенку, из которой торчало дуло какого-то оружия.
— В этой машине отец впервые рассказал мне о своём втором даре. Пробудившимся в нём примерно в твоём возрасте.
— Боевое предвиденье? — спросил я, уже зная ответ на свой вопрос.
— В случае с нашим родом, да. Именно боевое предвидение. — тяжело вздохнул дед. — Дар, который проявляет себя, лишь когда его носителю угрожает смертельная опасность.
— И поэтому мы так и не смогли понять, каким образом ты смог предупредить нас о Насте. — заговорил император. — Угроза была направлена не на тебя…Что ты вообще знаешь, о даре предвидения?
— Ничего. Впервые услышал о боевом предвидении в тот день, когда на нас напали Юсупов и компания. — ответил я.
— Не удивительно. Эта информация засекречена на самом высоком уровне. Поэтому ты должен понимать, что разговор, который сейчас состоится должен остаться между нами. — сказав это, дед потянулся к дару и на глазах у императора создал запретную технику кровавой клятвы.
— Только применив эту технику, мы сможем раскрыть для тебя информацию. Выбор за тобой. — произнёс император.
Вот же они гады, дали мне иллюзию выбора, которого, по сути, просто не было. Естественно, я соглашусь, но постараюсь выжать из этой ситуации максимум.
— Если я соглашусь дать клятву, вы прекратите постоянно держать меня в неведении. Недоговаривать и скрывать от меня правду. Вы расскажите мне, для чего империи понадобился род Курмангалиевых? И почему Дарья Нестерович обладает родовым даром Романовых? Который так и не пробудился ни в одном из ваших детей.
С каждым моим словом лицо деда мрачнело всё сильнее. А вот императору, похоже, было весело. Он расплывался в улыбке, наблюдая за тем, как хмурится дед.
— Извиняй Кирилл Васильевич, но я оказался прав. Не знаешь ты своего внука. Совершенно не знаешь.
— Узнаешь, тут, когда видишь его пару месяцев в году и то хрен поймаешь. — буркнул недовольный дед.
— А я вижу Сергея практически каждый день и смог неплохо разобраться в нём. Он очень ответственный и исполнительный молодой человек, знающий что такое честь и долг. Но он далеко не дурак и умеет находить выгоду в любой ситуации.
— Ушлый, как прадед Василий. Он был точно таким же. Никогда ничего не делал, если не видел в этом своей выгоды. Единственный раз был в тот день подо Львовом.
Сказав это, дед закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Обычно он так поступал, когда был очень зол. Вот только сейчас он злился на самого себя. Так происходило каждый раз, когда он вспоминал тот день, когда оставил отца одного против войск Кайзера.
— Отец мне все уши прожужжал о его изворотливости, хитрости и наглости, предостерегая держать ухо востро с родом Воронцовых. — произнёс император и снова рассмеялся. — Вот только, к моему счастью, мне достались нормальные охранители, не унаследовавшие хитрожопости от своего великого предка.
— И как мы видим, подобное наследство всплыло через два поколения. Как и величайший дар нашего рода. — произнёс дед.
Я стоял и слушал их с открытым ртом. Впервые узнаю такие подробности о прадеде Василии. Для меня он всегда был настоящим героем. Примером мужества, силы и всего светлого и доброго, что может быть в человеке. А тут выясняется, что он никогда ничего не делал без выгоды для себя.
— Я согласен ответить на любые твои вопросы. Но лишь на те, что ты задашь сам. Ничего лишнего я рассказывать не буду, если не будет задан прямой вопрос. Тебя это устраивает? — сказал император.
А дед лишь выругался, с силой ударив по бронированному боку машины.
— Ответить на любые мои вопросы и перестать играть мною втёмную. Впредь я должен знать, если вы решите провернуть операцию подобную той, что мы выполняли в Афганистане.
— Ты понимаешь, что в случае нарушения клятвы умрёшь? — спросил меня уже дед.
— Понимаю.
— Тогда я не вижу причин, чтобы отказывать тебе в твоих условиях.
Сказав это, дед просто кивнул и я коснулся даром, созданной им техники, втягивая её в свой организм.