— Не ожидала. Теперь хотя бы что-то прояснилось.
— Алена, вы мне нравитесь. Поэтому позвольте мне пожелать вам удачи. Она вам очень понадобится. Поверьте, советник будет таскать вас по самым вматывающим мероприятиям. Все для того, чтобы получить вашу реакцию и хоть как-то сдвинуть проект. Алена, не продавайтесь. В смысле, не подписывайте контракт на постоянную работу. Отработайте по распределению — и только тогда решайте. И знайте: наш факультет с радостью примет такого сотрудника, как вы.
— Спасибо! Большое спасибо, Казимир Модестович! — я улыбнулась — мне улыбнулись в ответ.
Да, кажется, я опять «свечусь», но на этот раз от благодарности!
Часть 2
Торговый центр города, полдень, самый солнцепек. Торговцы лениво протирают стекла витрин, перебирают товар. Почему бы и нет? В рабочий день, в это время покупателей практически нет. Они появятся чуть позже, а пока можно подготовить витрину, пересчитать товар и подумать, что нужно доставить со складов. Возможно, поэтому появление мужчины в несвойственной для этих мест одежде осталось незамеченным. Несмотря на необычный вид, мужчина шел очень уверенно. Казалось, он точно знает, что искать и где. Так оно и было. Мужчина дошел до конца улицы, повернул налево и практически сразу уткнулся в неприметную лавку с весьма громким названием «Мечта». Мужчина что-то прошептал и его лицо закрыла легкая дымка, из тех что смазывала черты лица. После чего незнакомец вздохнул в какой-то отчаянной решимости и дернул за дверной колокольчик. Дверь мгновенно распахнулась, впуская гостя в помещение.
Только мужчина вошел, навстречу к нему вышла немолодая женщина, одетая в странный балахон, с не менее странной прической и смешных очках. Она проводила гостя к своему рабочему столу, предложила присесть в алое потертое бархатное кресло, стоявшее напротив, сама же облокотилась на стол.
— Я вас слушаю. — улыбнулась дама.
— Госпожа Адель? — решил уточнить гость.
— Она самая. Чем могу помочь?
— Приворот, стандартно. — сказал мужчина и достал изображение молодой девушки.
— Он должен сработать для вас. — отчего-то голос мастерицы стал более хриплым.
— Нет, для моего сына. Она должна будет стать его невестой. Сделаете?
— Попытаюсь, ваша светлость. Вы ведь герцог, верно?
От декана я уходила в самых смешанных чувствах. Одно знала точно: я переезжаю. Честно говоря, было жутко. Нет, умом я понимала, что уже давно большая девочка, которая, в конце концов, должна стать самостоятельной. Да и опека семьи в последнее время все больше тяготила, но одно я знала точно: за меня они и дракона на дверной коврик пустят! А тут неизвестность… Столица, где у меня никого нет и меня никто не знает…
Вот зря я паникую. Справлюсь!
Так что, берегись столица, Земская идет!
Я спокойна, я спокойна. Спокойна сказала!!!
— Ален, ну что? — на землю меня вернул нестройный хор голосов.
Так, они что меня караулили? Ой, как смотрят, сейчас разорвет от любопытства.
— Все в порядке. Можете полгода нечисть гонять, а потом сдавать экзамены с однокурсниками, или можете договориться о досрочной сдаче и быть свободными как ветер. Среди вас бюджетников нет, верно?
Радостный визг, крики, топот, аплодисменты. Аплодисменты?! И что мне? Ой, как приятно!
— Минуточку, ты сказала вы… И это папка с документами? — заметил Андрей.
— Как же так? Тебя отчислили? — глаза у Эдмунда были как блюдца.
— Сейчас я этому старому козлу все выскажу! — метнулся Глеб. Как ни странно за плечи его удержала Марисоль. И откуда сила только взялась?
— Глеб, спокойно. Все обдумаем — вместе сходим. — отрезвила защитника справедливости подруга.
Я же просто открыла папку и достала свой дипломчик.
— Вот! — мое изречение поразило всех своей необъятной глубиной. Командос в ступоре. Так, а вид Марисоль(глаза на выкате, рот открыт и поза «мяяяяне таааааалкають с крышиииии») надо запомнить и вспоминать долгими вечерами…
Наконец, командос выдохнул:
— Как?
— Распоряжение личного советника короля. — ребята в ступоре, повтор момента. А нет, этот поглубже будет! Прощальный взгляд, и я с буйным даже не смехом, хохотом покидаю новую скульптурную композицию.
Домой, домой и только домой.
— Ох, Аленка наша горемычная, такую кашу заварила… Ей бы смолчать, но как дойдет до точки кипения, так поминай как звали… А в университете с дисциплиной строго: не раз и за меньшее, чем оскорбление преподавателя исключали! — причитала бабушка Агнес.