Из ладоней полыхнул прозрачный свет. Он не слепил, а скорее угадывался по дрожащему воздуху, который стал вдруг густым и текучим, как над огнем или в пустыне. В этом мареве лицо Наташи странно менялось, приобретая гротескные, искаженные черты. То огромный вытянутый рот, который в следующий миг съеживался до размеров горошины, то извилистый нос, сменяющийся его полным отсутствием, то широко раскрытые невидящие глаза без зрачков, на месте которых через секунду оставались лишь опущенные веки с полукружьями ресниц…
Сулей шептал заклинания. С каждым словом вокруг Наташи сгущалось зеленоватое сияние, но Алиса не могла понять, идет оно снаружи или льется изнутри.
Происходило что-то странное. И высшие понимали, что именно. Их лица были слишком бесстрастно-скорбными, как лики памятников, как… как на похоронах! На похоронах кого-то полузнакомого, по кому не скорбишь, но и вести себя как обычно не можешь, потому что не то время, не то место, и при входе на кладбище необходимо надеть подходящую маску. Так правильно. Так принято…
«Так правильно». Кто из них это сказал? Сулей или Ландау? И существовали ли они по отдельности? Или это один и тот же человек… или уже не человек. Воплощение равнодушного и далеко не всегда справедливого закона…
Сулей опустил руки. Наташа не шевелилась. Зеленоватый свет померк, и воздух больше не дрожал. Алиса вглядывалась в ее лицо, вернувшее правильные черты. Такое расслабленное, умиротворенное, спокойное…
До последнего не хотелось верить, что Сулей это сделал. Еще больше — что Алиса просто стояла, смотрела и не пыталась помешать, не подозревая, что именно он собирается сделать.
— Некрополь захватывает необратимо, — сказал Сулей, обращаясь к одной Алисе. Остальные знали с самого начала. — Вашу подругу было не вернуть. Я сожалею.
Глава 25
Наверное, Алиса не впала в истерику только от неожиданности. А может, наоборот — от предсказуемости происходящего.
Предчувствие с самого начала шептало ей, что это неизбежно. Или ей сейчас так казалось. Еще когда Ирка сказала, что Некрополь затянул Наташу, а потом — когда Богдан Сергеевич вспомнил о ком-то, кто входил в здание, когда Некрополь только появился… Вообще чудо, что Наташа продержалась несколько дней. Наверное, в тот вечер Некрополь еще не захватил ее волю. Только впрыснул яд, позволив ему бежать по венам, заставив невольного агента сеять смерть и усиливать некротическую волну своей магией, а потом поглотил, когда яд сделал Наташу частью Некрополя.
Первые пять минут Алиса пыталась очнуться от потрясения. Пол норовил уйти из-под ног, и приходилось до боли сжимать пальцами обнажившиеся балки чердака. Взгляд выхватывал из серой каши, в которую ненадолго превратился окружающий мир, встревоженное лицо Палиевой. И злое — Сулея.
Потом Алиса твердо сказала себе, что не время раскисать. Нужно взять себя в руки. Агентов Некрополя поймали, но ничего не закончилось. И нужно было действовать, а не сидеть, свернувшись клубочком, и плакать по подруге и по моментам-вспышкам их короткого, но яркого общего прошлого, которые сами собой всплывали перед глазами…
Самовнушение помогало, если стараться не смотреть на Наташу.
Когда Алиса окончательно вернулась в реальность, Палиева и Лещинский что-то втолковывали Сулею, а тот стоял, повернувшись к уцелевшим домам, и ткал проверочные узоры.
Алиса проследила за тем, как они вспыхивают — много-много мелких точек-огоньков, разбегающихся по кружеву переплетений. Ее неудержимо тянуло обернуться, чтобы посмотреть на Наташу. Еще раз. И еще.
А ведь Наташа не сирота… Ее хватятся родители. Сулею явно не до того, чтобы накладывать на них внушение. Если продолжится такой хаос, как сегодня, верховный вообще не вспомнит даже о том, что надо бы убрать тело. И его найдут смертные…
…— Не существует чар, которые позволяли бы читать мысли дословно, — прервал размышления Сулей. Он закончил узор и говорил громко, чтобы слышали все высшие, кто оставался на чердаке. — Но Ангелина права. Они ничего не забыли. Те, кто забыл, уже зашли в интернет, наткнулись на видеозаписи и вспомнили. Да, я, настаивал на постепенном раскрытии секретности… но, дьявол, не на таком резком и не в таких обстоятельствах!
Он яростно пнул ногой осколки камней. Те с грохотом посыпались вниз. Сулей был зол не на шутку. Он старался говорить спокойно, но злость прорывалась, стоило слегка ослабить самоконтроль.