— Что-то новое, — Алиса выцепила главное из этой тирады. — Что именно?
— Не имеет значения. Увидите. Я предупреждал Станислава о разных вероятностях еще в тысяча восемьсот восемьдесят седьмом. Если он не послушал — его дело.
«При чем тут Станислав, если вас спрашиваю я?» — хотела уточнить Алиса. Но заметила, что Ландау снова смотрит на мужчин в деловых костюмах.
Прошел час или полтора с начала беседы. Мужчины все еще ели, и еда у них не заканчивалась. Как будто их поставили на бесконечный повтор. Официант не обращал на них внимания. Алиса тоже забыла бы о них, едва увидев, если бы спутник не наблюдал за ними краем глаза.
— Если они нас слушают, почему было сразу не уйти? — спросила она. Мужчины жадно, будто только что вернулись из пустыни, припали к чашкам с кофе.
— Ничего нового Станислав не узнает, а вспомнить старое ему полезно, — сказал Ландау. — Но я все-таки надеюсь, что они погодят меня арестовывать и дадут хотя бы отвезти вас домой.
Ясно. Значит, ничего больше ей не расскажут. А жаль. Теперь Алисе было жутко любопытно узнать, что случилось после того, как он вернул к жизни Александру. И почему он говорил, что предупреждал Сулея о последствиях в восемьдесят седьмом году, если Сулей утверждал, что Ландау украл какую-то тайну и завладел зельем в восемьдесят третьем. Он потом отдал зелье Сулею? А после этого забрал обратно? Было еще что-то?
— Ладно, — сказала она. — Ключи мне не оставите? Цветочки поливать не надо? Котиков-собачек нет?
— Нет.
— А зря. Вам бы подошел кот. Черный.
— Буду иметь в виду, — Ландау снова усмехнулся.
Уже садясь в машину, Алиса заметила, что трое мужчин в костюмах вышли на стоянку и самозабвенно ковырялись в моторе черного «мерседеса». Но до самого ее дома они больше не показывались на глаза.
Зайдя в квартиру, она прильнула к кухонному окну, из которого просматривался двор, и, не включая свет, наблюдала, как Ландау уезжает. Казалось, что те трое схватят его прямо на месте. Но машина беспрепятственно свернула за угол и скрылась.
Только тогда Алиса поняла, что так и не спросила, как Ландау даст ей знать, что пора вытаскивать его из тюрьмы. И из какой именно тюрьмы — из «инквизиторского куба» или из трамвая? Потому что трамвай был ей точно не по зубам.
Впрочем, ладно. У него наверняка все просчитано.
Часы показывали половину пятого утра тридцать первого декабря.
Утром она несколько раз просыпалась, смотрела на часы, думала, что пропускает все самое интересное, и снова проваливалась в сон. Желание поспать пересиливало желание узнать новости. На работу Алиса явилась уже после обеда. Сулей мог бы быть доволен.
Но Сулея в кабинете не оказалось. Зато в приемной царило столпотворение. Человек семь ведьм расселись на столах и разномастных стульях. Откуда-то появился небольшой диван для посетителей. На нем тоже сидели ведьмы и глядели на Ирку. Та вещала. Создавалось впечатление, что она пересказывает одно и то же уже не первый раз.
— И сейчас работает комиссия. А главная в ней Ида Амвросиевна. Там еще двое из совета высших, не знаю кто, и Марианна — консультант. Господин Сулей сейчас в «кубе», допрос проводит… — Ирка кивнула на дверь, из-за которой не доносилось ни звука.
А, так значит, он все-таки в кабинете. Алиса начала что-то понимать.
— А с ним там, ну… Все нормально будет? — заволновалась какая-то ведьма из отдела коммуникации с ложей. — Безымянный его не прикончит?
— Шутишь, да? — воззрилась на нее другая ведьма. — Да Сулей старше его и опытней, прихлопнет как букашку, если что!
— А почему тогда в пятьдесят восьмом не прихлопнул?
— Не знаю. Какая разница? Сейчас не пятьдесят восьмой, — рассердилась вторая ведьма. — И вообще, его легко взяли. Если бы он мог, уже бы давно вырвался.
— Что там — Безымянного арестовали? — спросила Алиса громко. За ее столом с комфортом устроилась незнакомая упитанная ведьма. Алиса пошла к ней вплотную и выжидающе нависла над своим стулом. Через пару мгновений ведьма не выдержала и встала, пробурчав что-то о невоспитанной молодежи.
— Арестовали, прикинь! — радостно подтвердила Ирка.
— А за что?
Вопрос ненадолго вогнал собравшихся в ступор.
— Ну как за что, — растерялась Ирка. — Последнего суда тебе мало, когда он кучу народу к лишению магии приговорил?