Когда двор 23 июня хотел аннулировать решение третьего сословия, объявившего себя Национальным собранием, и для этого устроил королевское заседание, Неккер отказался явиться в заседание, вследствие чего одиннадцатого июля король дал ему отставку, с приказом немедленно покинуть пределы Франции. К слову, после неудачных попыток разогнать ассамблею силой, Людовик был вынужден 27 июня признать её законной. Парламент изменил своё название на Учредительное национальное собрание и стал функционировать как законодательный орган. Политический режим французской монархии оказался под вопросом. Поэтому, днём ранее, 26 июня, король отдал приказ о концентрации в Париже и его окрестностях двадцатитысячной армии. Причем, преимущественно наёмной. Войска расположились в Сен-Дени, Сен-Клу, Мевре и на Марсовом поле. Прибытие войск сразу же накалило атмосферу в Париже. В саду Пале-Рояля стихийно возникали митинги, на которых раздавались призывы оказать отпор «иностранным наймитам». Народ воспринял это действие правительства как стремление расправиться с депутатами. В принципе, все действия они воспринимали с недоверием. Виной тому неурожайный год, дороговизна хлеба. Были и голодные бунты, для предотвращения которых и стянули войска. Многие считали, что всё кончено. Даже сам Артур Юнг на следующий день записал «Вот и всё. С революцией покончено». Но отставка Неккера всё изменила.
Как я уже говорил, началось всё 12 июля. Был прекрасный воскресный день. Я сидел на лавочке, недалеко от Пале-Рояля. Прослушивал мысли сидящего рядом ветерана Семилетней войны. Мужчина вспоминал своих друзей, бои... Благодаря таким представителям вашего вида я не схожу с ума. И обогащаю свои знания, да. Забавно было, что он называл эту войну «Недавней». Термин «Семилетняя» появился пару лет назад, и люди его либо ещё не знали, либо просто не употребляли ввиду старой привычки. Всё должно было быть чинно, но нет. Я заметил, что всё больше народа собирается в саду королевского дворца. Пале-Рояль тогда принадлежал родственнику короля, Филиппу Орлеанскому, будущему Филиппу Эгалите, который был в оппозиции существующему режиму. И сборище у него толпы не могло значить ничего, кроме подготовки митинга. Мне пришлось покинуть Эммануэля и отправиться в сад. Бросив напоследок взгляд на северное крыло Лувра, я вошел внутрь. Больше десяти тысяч человек сошлись в Пале-Рояле. В эпицентре, на столе, стоял Камиль Демулен, известный мне журналист и адвокат. Я обратился к рядом стоящему парню, кстати, неплохо одетому: - Что здесь происходит? - Этот мужчина, - он указал на Демулена, - только что из Версаля. Аристократы начали исполнять свой заговор! Неккера отправили в отставку! - Граждане! - оратор вновь начал речь, потому мой информатор затих, впрочем, он мне больше не был нужен, - Время не терпит! - в руке Демулен держал пистолет, - Отставка Неккера - все равно что набат Варфоломеевской ночи для патриотов! - он сделал очень короткую паузу, видимо, перевести дух, - Сегодня вечером все швейцарские и немецкие войска выступят с Марсова поля, чтобы нас перерезать! - он акцентировал внимание на последнем слове. Что ж, он действительно неплохой оратор, несмотря на заикание, - Нам остается один путь к спасению - самим взяться за оружие! К оружию! К оружию! Толпа ответила ему одобрительным гулом. - Граждане! Мы знаем своего врага! Но ещё нам нужно знать друг друга! - он осмотрелся, - Какую кокарду вы хотите? Зелёную, цвета надежды?! - Зелёного! Зелёного! - громко ответила ему толпа. Тогда он спустился со стола, подошел к дереву и сорвал листочек. Продемонстрировал его толпе и прикрепил к своей шляпе. Вскоре все последовали его примеру. Юноша, который ввёл меня в курс дела, любезно протянул мне яркий от солнца зелёный лист, сорванный с соседнего дерева. - Спасибо, - ответил я и кивнул ему головой. Парень улыбнулся и отвернулся по своим делам. Дальше народ вышел на улицы. Шествие с бюстами друзей - Неккера и Филлипа Орлеанского - двигалось по улицам Сен-Мартен, Сен-Дени и Сен-Оноре, и с каждым шагом толпа только увеличивалась. Таким образом, мы дошли до Вандомской площади, и там начали обносить бюсты вокруг статуи Людовика XIV. Но скоро подоспел отряд драгун немецкого полка. - Уходите, немцы! - яростно кричала толпа. Но, конечно же, военные их не послушались. Даже наоборот, они встали в оборонительную позу и готовы были начать стрелять. Но не успели. На них обрушился град из камней. - Уходите, немцы! Уходите! - продолжали кричать восставшие. Наёмники обратились в бегство. - Ура-а! - закричали французы, продолжая закидывать уже убегающих военных камнями. Толпа продолжила путь, причём с приподнятым настроением. Так она дошла до площади Людовика XV. Но и там на неё напали. На этот раз - драгуны принца Ламбеска. Войска Шарль Эжена рассеяли митингующих: кто-то побежал к набережной, а кто-то - в Тюильри. Я был среди последних. Мы бежали по саду, а за нами несся Ламбеск с саблей наголо. И уж не знаю, что там было у него в голове(ладно, кого я обманываю?), но он набросился на компанию, вообще не причастную к нам. Представьте: гуляете вы себе мирно по парку, и тут на вас кидаются военные, кого-то ранят, а кого-то и вовсе убивают. В России недавно было нечто похожее. Во время митингов в Москве, росгвардия паковала в автозак любого, кто оказался у них на пути. В том числе и простого парня, который вышел на утреннюю пробежку. Они ему ещё и ногу сломали.