Почему же тогда её штурмовали? Бернард-Рене Джордан де Лоне крайне радушно принял делегацию пол-одиннадцотого утра. Даже предложил разделить с ним его завтрак. Сели за стол, выпили вина. Делегаты уверяли, что их совершенно не интересует сама Бастилия, но им нужен складированный в ней порох. Комендант отвечал, что он всячески приветствует народное проявление патриотизма, но не имеет приказа из Версаля выдать запасы восставшим и не может открыть ворота перед неорганизованной толпой. А толпа, собравшаяся снаружи, в незащищённом внешнем дворе, стала волноваться насчет судеб делегатов, которые долго не возвращались. Некоторые даже начали считать, что их взяли в плен. Пол-двенадцатого вторая делегация, во главе с Жаком Алексисом Турио, в сопровождении городского прокурора Луи Этиса де Корни, отправляется в форт Бастилии. Тюриот осмотрел помещение и попросил гарантий. Губернатор обязывался не брать на себя инициативу выстрелов. Всё оставалось по-прежнему. А народ начинал нервничать: горячие головы стали призывать к штурму. Начался хаотичный ружейный обстрел крепости, впрочем, не имевший никакого смысла. Гарнизон огонь не открывал. Какой-то взрыв мятежники ошибочно приняли за канонаду по приказу губернатора. Потому они проникли в ограждение через крышу караульного помещения и атаковали топорами разводные мосты. Крепость охраняли всего 32 швейцарских гренадера из полка барона де Салис-Самада под командованием лейтенанта Луи де Флю и 82 французских «инвалида». Да, прямо как в Капитанской Дочке - крепость охраняли инвалиды. Пол-второго дня восемьдесят два инвалида-защитника Бастилии и тридцать два швейцарских солдата, отрядившиеся из полка Салис-Самада, открыли огонь по мятежникам, убив впоследствии 98-ых и ранив 73-их. В два и три часа были третья и четвертая делегации, обеих приняли, но всё равно никто ничего не получил. Стало ясно, что крепость возьмут штурмом. В захваченных и сожженных казармах, находившихся на внешнем дворе, восставшие захватили молодую девушку, которую приняли за дочь коменданта. Но она оказалась дочерью командира инвалидов Мансиньи. Перед стенами ее обложили сеном и собрались сжечь живьем, если комендант не откроет ворота. Отец отчаянно бросился на помощь, но был немедленно застрелен. Бесчувственную девушку действительно чуть не сожгли, лишь чудом кому-то удалось вырвать ее из рук озверевшей толпы. Пол-четвертого отряд 61-ой французской гвардии, состоящий в основном из гренадеров Реффувейля и стрелков роты Люберсак, под командованием сержанта-майора Варнье и сержанта Антуана Лабарта в сопровождении Пьера Августин Хулин(бывшего сержанта швейцарской гвардии) и Джейкоба Иов Эли(сержант королевского полка), предстают перед ожесточенным расстрелом Бастилии. Мы, во главе с этими опытными солдатами, прибыли во двор Орме, таща за собой пять пушек и минометов. Скоро они были помещены в батарею и направлены на амбразуры форта. Бастилия представляла собой величественное четырехугольное сооружение с восемью могучими круглыми башнями, соединенными высокими стенами. По периметру оно было окружено широким и глубоким рвом, через который был перекинут висячий мост. Под прикрытием дыма горящих возов с соломой, которые нападающие втащили во двор, пушки, под командованием офицера французской гвардии Жакоба Жоб Эли, были направлены прямой наводкой на главный подъёмный мост с трёх направлений. Гарнизон отвечал картечным огнем двух маленьких орудий, прикрывавших ворота, и ружейными залпами. Большие орудия крепости молчали, как и обещал де Лонэ, иначе в тесноте парижских улочек они бы разнесли половину Сент-Антуанского предместья. После двух часов артиллерийской канонады, над одной из башен, наконец, появился белый флаг. И скоро в трещине ворот показалась записка.
Нападавшие перебросили планку через ров с водой, но первый человек, попытавшийся перейти, сорвался и погиб. Второму же, Станиславу Майяру, это удалось. Записка гласила, что де Лонэ намеревается взорвать крепость, если «почетные условия» сдачи не будут приняты. Но нападавшие уже были полны решимости взять крепость несмотря ни на что. Снова был открыт пушечный огонь. Когда комендант спускался в пороховой погреб с зажженным фитилем в руке, его перехватили унтер-офицеры Ферран и Бекар. Обезвредив несостоявшегося поджигателя, они заставили его созвать военный совет и объявить о капитуляции. Швейцарцы хотели продолжать оборону, а их лейтенант предлагал провести вылазку и очистить внешний двор от нападавших. Но ветераны, у которых в городе были жены и дети, обострять конфликт не хотели. В итоге оборонявшиеся вступили в диалог с осаждавшими, и командиры Национальной гвардии пообещали сохранить им жизнь, если они откроют ворота. Наконец, опустился подъёмный мост. Толпа ворвалась во внутренний двор. Бастилия пала.