Теперь девушка посмотрела на парня и после длительной паузы тихо спросила:
– Скажи – даже если я и смогу его победить – почему мы не можем всё этому Араму рассказать, зачем убивать его? Ведь, как я поняла, они с дядей Нореганом были давние друзья?
– Тут проблема в другом... Во-первых, кто согласится помогать мятежникам? Учитывая то, что мы хотим покарать человека, вину которого доказать не в силах. А во-вторых, если всё-таки мы попросим его о помощи, а он откажется и расскажет обо всём этому Аварио, как думаешь: будет ли эффект внезапности на нашей стороне?
– Ну... Тут ты прав, после такого он будет ждать наших агрессивных действий, и наша задача усложнится во много раз.
– Нет, ты не подумай, я тебя не заставляю! – загорячился Эссей. – Выбор за тобой, решать тебе, но... Если не пойдёшь ты – я пойду сам.
– Хорошо, только давай не сейчас. Я ещё не готова, есть пара заклинаний в списке Норегана, и пока я их не изучу – вступать в подобный бой просто бессмысленно. Хотя, честно говоря, всё это мне очень и очень не нравится, как-то не по-людски это... Как-то грязно... Тем более нам придётся тогда уничтожать всех – именно всех! – магов Раската. У них сильна корпоративная солидарность, и если о клинках Баланса знает один, то знают и остальные... Не слишком ли много крови? Не слишком ли жестоко мы начинаем свой путь?..
– Да, Селевина... – протянул Эссей в задумчивости и продолжил. – Я думал, что ты понимаешь наше положение так же интуитивно, как и я, но... Должен тебе сказать, что ты до сих пор находишься в оковах своих прошлых и в большей степени детских представлений о жизни... Видимо, пора серьёзного разговора – который я как мог оттягивал – настала гораздо раньше, чем я думал... Садись за стол, выпей чаю и послушай меня внимательно. То, что я буду тебе говорить настолько серьёзно, что, думаю, более серьёзного разговора у тебя в жизни ещё не было...
Селевина удивлённо и пристально посмотрела на своего друга, но, ничего не сказав, присела за стол и приготовилась слушать.
А Эссей тем временем начал говорить:
– Пойми, подруга, самое главное: мы с тобой для этого мира не просто пыль, прах и тлен, мы для него – абсолютно враждебное зло. Когда ты вошла в мою семью, ты стала одной из рода Иштаров, и теперь нас обоих – как последних наследников мятежного графа – будут преследовать везде и всюду, как бешеных собак. Советнику Аварио мы крайне опасны как свидетели и его чудовищных преступлений, и его не менее чудовищных замыслов... Для короля – его стражи, войска и чиновников – мы государственные преступники... Для всех магов – мы наследники графа, который уничтожил целый Орден, а такое не прощается... Для простолюдинов – желанная добыча, ведь за наши головы – заметь, не жизни! – назначена немалая награда... Кого я ещё не назвал? А знаешь... Нет таких, кому мы с тобой даже не дороги, а хотя бы нейтральны! Мы для всех – враги! И нам без разницы, кому первому мы попадёмся в руки, конец для нас один – смерть! Мы с тобой – вдвоём против всего мира! Именно вдвоём – только тогда появляется мизерный шанс, что мы выживем, поодиночке – шансов нет вообще! Но просто выжить – это не устроит ни тебя, ни меня. Просидеть всю жизнь вдвоём в этой пещере, выбираясь ночами за едой, пугаясь каждой тени и шороха? Такая жизнь уже через год станет невыносимой – мы возненавидим друг друга... А ведь мы ещё и поставили перед собой великую цель – отомстить и наказать обидчиков! С этим как быть? Поэтому нам с тобой придётся научиться жить единым целым: думать одинаково, поступать одинаково, подчинять все наши помыслы и желания только нам двоим. А потому мы должны быть уверены друг в друге больше, чем каждый – в самом себе. И ещё... Мы себе просто не можем позволить тянуть за собой из якобы «счастливого детства» багаж из моральных принципов и общечеловеческих устоев. Во-первых, не было у нас с тобой этого «счастливого детства» – так, несколько лет... А во-вторых, у изгоев по определению не может быть ни принципов, ни устоев! Поэтому: нужно будет убить – будем убивать; нужно будет солгать – будем лгать; нужно быть злым и надменным – будем такими, нужно быть душевным и сердечным – сама добродетель позавидует нам; нужно быть... Мы будем такими, какими потребуют от нас обстоятельства! Только так мы сможем выжить и отомстить, а дальше... Честно говоря, дай нам сил, провидение, исполнить хотя бы это...
После такого откровенного и достаточно мрачного монолога Эссея в комнате воцарилась тишина. А потом...
Селевина поднялась со стула и со слезами на глазах сказала: