Леля глубоко вздохнула. Она так и не отняла рук; они легко лежали на этих больших, широких ладонях, и Андрей Петрович посмотрел на них с изумлением, как на чудо.
Потом он поднял голову и поглядел вверх, и Леля послушно посмотрела тоже.
Прямо над ними, меж легких, наполненных светом облаков, плыл самолет, оставляя за собой перистый след, словно писал в небе что-то, понятное только им одним.
1956
КОРОТКИЕ ВСТРЕЧИ В ПУТИ
ПИСЬМА МАТЕРИ
Семейная история, которую я собираюсь вам рассказать, касается, на мой взгляд, не только двух людей. Если бы это было так, я не взялась бы делиться ею с вами, хотя и получила на то разрешение от самой ее участницы. По моему представлению, эта история заставляет задуматься, как подчас сложно и трудно строится тот удивительный внутренний мир, который называется семейным счастьем. Сколь бы ни были счастливые семьи, по словам великого писателя, похожи друг на друга, путь к счастью в каждой семье складывается по-разному. Встречаются на этом пути нежданные повороты, возникают внезапные преграды, и не всегда человек может счастливо справиться с ними, не всегда сам находит единственно верное направление…
С семьей Соколовых я познакомилась случайно, в сельской местности, куда уехала, чтобы закончить срочную работу. Они оказались людьми радушными, и после работы, просидев немало часов за письменным столом, я с охотой заходила к ним. Идти надо было вдоль березовой рощи, стояла осень, фарфорово-белые стволы берез слабо блестели, освещенные редкими фонарями с жестяными колпачками, поскрипывающими на ветру. И вот уже виднелись вдали домики поселка и золотые, яркие квадраты окон…
Ирина Соколова преподавала литературу в местной школе, ее муж Виктор был агрономом совхоза. Жили они в совхозном поселке, в кирпичном доме неподалеку от березовой рощи. Когда окна открывали, комнаты наполнялись запахом влаги и земли, а иногда неслышно влетал сухой и хрупкий березовый лист и опускался на стол или кресло, словно бабочка…
Первое впечатление, какое я вынесла после знакомства с Ириной и Виктором, было то, что они до чрезвычайности не походили друг на друга. И чем чаще я у них бывала, тем больше убеждалась в этом.
Виктор был немногословен, в движениях нетороплив, крепкого, прочного сложения, с широкими плечами и такими большими, мускулистыми руками, о которых сам говорил, что они у него «как лопаты». На первый взгляд он казался несколько хмурым — вероятно потому, что улыбался редко, лишь тогда, когда его действительно что-то радовало или смешило, но в такие минуты хорошел необыкновенно, и вдруг становилось ясно, что он красив и глаза у него голубые и чистые, как у ребенка.
Черноволосая тоненькая Ирина обладала поразительной подвижностью: придя домой, она носилась по комнатам с пулевой быстротой. После работы она переодевалась в тренировочный костюм и выглядела в нем совсем юной и похожей на гимнастку. Хваталась она сразу за множество домашних дел, не слишком, впрочем, огорчаясь, если не успевала все довести до конца. Ее интерес к жизни был жаден и неистощим, все интересовало ее: книги, искусство, спектакли в московских театрах, куда она успевала попасть, знакомство с новыми людьми… Впечатления, переполняя ее, как бы выплескивались через край, она увлеченно пересказывала их мужу, останавливаясь перед ним на ходу и держа в руке школьную тетрадку или кастрюлю для супа. Муж слушал ее, отложив в сторону газету, но вдруг глаза его становились отсутствующими, он уходил в свои мысли, и тогда Ирина, смеясь, кричала ему:
— Алло! Ты трубку еще не положил?
— Что ты! — отвечал он поспешно. — Говори, пожалуйста, я все слышу…
У них было двое детей: Маша, старшая, училась в первом классе, пятилетнюю Настеньку водили в детский сад. Однажды вечером я увидела, как девочки перед сном сами стирают свои чулочки. Пыхтя от усердия и расплескивая мыльную пену, они терли в тазиках маленькие, как у гномов, носочки и чулки; выяснилось, что делают это они каждый вечер и приучил их к такой обязанности не кто иной, как отец. Я заметила, что Ирина, искоса поглядывая на дочек, с явным трудом удерживалась от вмешательства, но все же вытерпела, пока девочки довели свое занятие до конца.
Вы, наверное, заметили, что если в семье что-то не ладится, то даже посторонний человек, придя в дом, ощущает скопившееся в нем напряжение, и гостю становится не по себе. От каждого слова мужа и жены, даже от брошенных ими друг на друга быстрых взглядов порой как бы возникают тайные, грозные электрические разряды, за которыми угадывается будущая буря. В каждой семье есть свой микроклимат, и не дай бог, как говорится, если он постоянно насыщен напряжением, если любой повод, любой незначительный поступок или случайно оброненное слово могут вызвать «короткое замыкание», губительную вспышку…