— Абсолютно ясно.
Мы опять помолчали.
— После всего, что я услыхала, мне бы хотелось задать вам вопрос, — сказала я. — Вы разрешите?
— Сделайте милость! Какой вопрос?
— У вас есть дети?
Бастер ничего не ответил. По тому, как меня прижало к дверце, я поняла, что машина, не сбавляя скорости, свернула с автострады. Сейчас мы мчались по обсаженной высокими деревьями дороге, словно по зеленому тоннелю, наполненному влажной, оранжерейной духотой.
— Вот и наш дом! — громко сказал Бастер. — Вы знаете, как он называется?
— Знаю, — ответила я, вздохнув. — «Веселое утро».
Перед нами в темноте смутно виднелся большой дом.
Ни в одном окне не горел огонь, и от этого казалось, что в доме никто не живет. С железной резкостью заскрипел под колесами гравий, машина остановилась у входной двери с плоским навесом, украшенным старинным чугунным литьем. Бастер прошел вперед, я услышала щелчок выключателя, над дверью ярко вспыхнул висящий на крюке стрельчатый фонарь. Пока хозяин дома открывал замок, позади снова заскрипел гравий и прямо на нас уставились желтые глаза фар.
— Это Джоан, — сказал Бастер и, не оборачиваясь, прошел в дом. — Входите, я зажгу свет.
Тотчас же, один за другим, во всех окнах вспыхнули огни: дом осветился, словно новогодняя елка. Вслед за хозяином прошла и я.
Это был большой дом, со множеством комнат, обставленных удобной старомодной мебелью и с узенькой передней вместо обязательного американского холла. Из передней деревянная лестница с натертыми воском ступенями вела на второй этаж.
Что-то южное померещилось мне здесь, словно мы приехали куда-то в Южные штаты; так и казалось, что навстречу выйдет дядя Том или добродушная черная тетя Хлоя в пышном белом чепце… Воздух в комнатах был теплым и душным, как бывает тогда, когда хозяева оставляют дом запертым на целый день.
Бастер помог мне снять пальто и бросил его на длинный, стоящий в передней ларь. Хлопнула входная дверь, в дом вошла Джоан.
Она стояла посреди передней, снимая перчатки, — высокая, элегантная, в маленькой шляпке; норковый шарф, свободно висящий на сгибе ее руки, блестел, освещенный стенными бра. У нее было тонкое, немного бледное лицо и большие светлые глаза. Она улыбнулась мне.
— Вот мы и дома, — сказала она своим низким протяжным голосом. — Надеюсь, вы не очень устали после путешествия с моим мужем?
— Сожалею, но я должен вас оставить, — буркнул Бастер. — Мне вставать в шесть утра. Джоан займет вас. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, дорогой, — сказала Джоан не глядя.
Он скрылся где-то в глубине дома, и вскоре послышался шум льющейся в ванну воды.
Вместе с хозяйкой мы прошли в гостиную.
Это была просторная комната с камином; на стенах висели семейные портреты; по углам стояли на подставках чучела птиц. Птицы были разные: от знакомой насмешницы сойки до странной сутулой птицы с тяжелым телом и короткими крыльями, которую я до той поры никогда не видела. На круглом столе возвышалась старинная бронзовая лампа, возле камина стояли глубокие низкие кресла.
— Хотите что-нибудь выпить? — спросила Джоан с привычной любезностью хозяйки большого дома. — Виски? Шерри? Джин?
Я попросила апельсинового сока. Джоан налила себе шерри из высокой бутылки. Мы уселись в стоящие перед камином кресла. Вечернее платье, которое было на Джоан, казалось до того простым, что это могла себе позволить только очень богатая женщина и очень дорогой портной.
Наступила пауза.
Я смотрела на сидящую передо мной красивую женщину с бокалом в узкой руке и старалась понять, что может ее интересовать. О чем мы будем беседовать? Что рассказать ей, о чем спросить? Было поздно, я устала после длинного дня. Да и хозяйка моя выглядела утомленной; под глазами ее темнели круги…
— Славный вечер был в клубе, не правда ли? — сказала я, чтобы прервать молчание, и Джоан задумчиво кивнула головой.
— О да, — сказала она. — Чудесный вечер! Я получила большое удовольствие.
За дверью послышались тяжелые шаги — очевидно, Арчибальд Бастер прошествовал из ванной в свою спальню. Я подумала, что самое время идти спать и мне.
Допив сок, я поставила бокал на стол и открыла было рот, чтобы пожелать хозяйке спокойной ночи. Но в глазах Джоан мелькнула тревожная тень, и я промолчала. Мне показалось, что она не хочет, чтобы я уходила.
— Вы были в городской картинной галерее? — быстро спросила она. — Неплохое собрание картин, не правда ли?
Мы поговорили о картинах, о последнем фильме с Элизабет Тейлор, о городской школе, в которой я накануне побывала, о моем соседе по столу… Всего этого хватило минут на пятнадцать. Я снова пошевелилась, собираясь встать с кресла. И опять выражение лица Джоан меня остановило.