На въезде на территорию поместья расположилась самая настоящая проходная, через которую нас пропустили только после тщательного досмотра. Да и то, велели припарковать машину на ближайшей стоянке, сказав, что за мной сейчас приедет машина графа. А Рите запретили идти со мной, предложив скоротать время в специальной комнате для персонала гостей. Как у них тут всё продумано, однако.
Вскоре машина приехала, водитель вышел, поклонился и молча открыл мне дверь. Через пять минут я уже стоял на пороге огромного особняка. Ждать долго не пришлось, стоило мне подняться по лестнице, входная дверь отворилась и навстречу мне вышел, вероятно, дворецкий.
— Максим Сергеевич, добрый день, спасибо, что приехали быстро, — он обозначил вежливый полупоклон, — меня зовут Валентин, позвольте проводить вас в гостиную. Его Сиятельство сейчас подойдёт.
Он проводил меня в большую комнату, где предложил присесть на диван, пока всё было предельно вежливо, и мне даже понравилось такое отношение. Уж не знаю, каким окажется сам граф, но слуга его определённо вызывает уважение.
Практически сразу служанка прикатила тележку с чаем и сладостями, и пока она всё выставляла на стол, появился хозяин поместья. Выглядел он лет на шестьдесят, хотя, я заранее поискал о нём информацию в рунете, и там говорилось, что графу сорок один год. Выглядел он так, что и не скажешь по первому взгляду, что перед тобой аристократ: осунувшийся, сутулый сморщенный, но некая порода в нём всё равно чувствовалась. Видимо, дела у кого-то из его рода совсем плохи. Потому что сам он был здоров, хоть и изрядно вымотан, и истощён.
— Здравствуй, Максим, позволишь на «ты»? — спросил он больше для проформы, так как сам сразу же начал с неформального общения.
— Добрый день, Ваше Сиятельство, как вам будет угодно, — я встал с дивана и слегка склонил голову, как того требовал этикет.
— Извини, Максим, но я сразу перейду к делу, к сожалению, ситуация не позволяет терять время на расшаркивания и соблюдение этикета, — похоже, его действительно прижало. Аристократы очень редко позволяют себе отклониться от общественных норм поведения, во всяком случае, те, которых я знал в прошлой жизни.
— Хорошо, Ваше Сиятельство, у меня тоже не так много свободного времени, — ответил я ему взаимностью, — позвольте узнать, кому здесь нужна моя помощь? И хотелось бы услышать хоть немного подробностей.
— Максим, я вынужден попросить тебя о принесении клятвы о неразглашении, — этой просьбой граф меня удивил, надо сказать, — на других условиях я сотрудничать не готов. Слишком важное дело для моего рода. Не могу допустить, чтобы кто-то посторонний судачил о моей проблеме.
— Это приемлемо, Ваша Светлость, — я отнёсся к его просьбе с пониманием, — только я, в свою очередь, вынужден буду обратиться к вам с такой же просьбой. Некоторые свои методы лечения я предпочёл бы сохранить в секрете.
— Каков наглец! — не удержался слуга, который до этого момента произвёл на меня впечатление очень сдержанного человека.
— Остынь, Валентин, — Бронский сменил меня оценивающим взглядом, и наконец произнёс: — хорошо, я, граф Николай Степанович Бронский, клянусь, что всё, что я сегодня услышу и увижу здесь, останется тайной, которую я унесу с собой в могилу!
Я благодарно склонил голову и тоже произнёс похожую клятву. После чего мы сели за стол друг напротив друга, и граф хотел начать рассказ, но я его бесцеремонно прервал.
— Простите, Ваша Светлость, но уважаемый Валентин не приносил клятвы, и я вынужден попросить его уйти.
Во взгляде Бронского читалось удивление, вероятно, не каждый день простолюдин диктовал ему свои условия, но он вынужден был со мной согласиться.
— Валентин, иди займись делами, мы тут сами справимся.
Слуга сердито посмотрел на меня, но возражать не посмел. Просто поклонился и молча покинул комнату.
— Теперь мы можем говорить? — абсолютно серьёзно спросил граф, на что я вежливо кивнул. — Тогда я перейду сразу к делу. Моя дочь больна, серьёзно больна. Я не стану говорить тебе, чем именно, хочу, чтобы ты сам поставил диагноз. Не сочти за прихоть, но у ты пока даже в гильдии лекарей не состоишь, так что я не могу просто так довериться абсолютно незнакомому человеку.