— Мы с Борей всю жизнь их защищали, как-нибудь справимся, — звучало не слишком уверенно, — да и других вариантов у нас нет.
— Ладно, — я тяжело вздохнул, ну а что делать, мне их жалко, я просто не могу так поступить, — вариант есть. Я командир отряда охотников, правда, пока простолюдин, и у нашего отряда довольно просторная база с десятком домиков, пригодных для жизни, основным особняком и кучей прочих нежилых построек. Нас не очень много, но мы все вместе там живём. Собственно, большую часть отряда вы видели сегодня. Да? — самая мелкая девчушка робко подняла руку.
— Простите, а те красивые девушки тоже охотницы? — спросила она дрожащим голосом, а в глазах у неё я увидел восхищение.
— Да, и все они маги, пока не слишком сильные, но мы активно развиваемся, — я невольно улыбнулся. Всё-таки девочки есть девочки, в любом возрасте и положении. — Так вот, к чему я это всё говорю: у нас сейчас в составе около двадцати бойцов, и они заняты своими делами. С нами живут ещё некоторые члены семей, но их немного. На территории поместья имеется очень много работы. Некому заниматься бытовыми делами: убираться, готовить, стирать и так далее. Я понимаю, что вы ещё дети, но всё равно готов вам предложить жильё, еду и безопасность в обмен на честную работу, какую-нибудь зарплату тоже будете получать, размер её обсудим позже, если вы согласитесь.
Стас некоторое время молча обдумывал моё предложение, потом развернулся и посмотрел на друга и девчонок. Те неуверенно кивнули по очереди, самая мелкая даже заулыбалась.
— Мы согласны, господин, спасибо вам большое, — он даже поклонился, — мы обещаем, что будем усердно трудиться.
— Зовите меня Макс, никакой я не господин, — я лишь махнул рукой, — и кланяться тоже не надо, я лишь на пару лет старше тебя. Тогда идите к девушкам, которые раздавали еду, сообщите им, что мы договорились и вы остаётесь с нами. Они скажут вам, что делать дальше, а мне предстоит пообщаться с остальными пленниками. Кстати, Стас, можешь что-то рассказать про них?
— Простите, уважаемый Макс, но нет, мы их даже не видели до сегодняшнего дня, только слышали плач девчонок и крики на неизвестном языке.
— Ну ладно, значит, придётся самому разбираться, — собственно, я не на что особо-то и не рассчитывал, — в общем зале увидишь девушку с тёмными кудрявыми волосами, её зовут Жанна, передай ей, пожалуйста, чтобы шла сюда.
— Хорошо, — ответил парень, и молодёжь потянулась на выход.
Стас шёл последним, он пропустил всех вперёд, а сам немного задержался, прикрыв дверь перед собой, чтобы остальные его не услышали:
— Спасибо вам большое, Макс, поверьте, мы никогда не забудем вашей доброты. Я лично не забуду. Кто ещё, как не мы способен оценить ваш поступок должным образом? Я обещаю, мы будем полезны.
— Давай на «ты», Стас, — приятно было слышать подобные слова, я чувствовал, что говорит он искренне. Дети, лишённые детства. Они слишком быстро повзрослели. — Ты молодец, что заботишься о товарищах, это правильно. И ты тоже запомни, мы своих не бросаем, а с этого дня вы свои, так что ты наконец-то можешь немного расслабиться.
— Это будет непросто, но я постараюсь, — у парня по щеке потекла одинокая слеза, — скажи, Макс, а есть ли у меня шанс тоже стать охотником? Я хочу сражаться и защищать.
— Думаю, да, но давай обсудим это позже, в более спокойной обстановке, — паренёк понятливо кивнул и вышел за дверь, а я почувствовал тонкую ниточку веры, которая потянулась от него к моему источнику.
Дальше было сложно, очень сложно. Если местные приютские дети оказались вполне адекватными и даже где-то общительными, то с аргентинскими девчонками я понятия не имел, как разговаривать. Они ни в какую не шли на контакт. Неизвестно, как долго их держали в плену, и что с ними делали, но, кажется, волю их сломили полностью.
В глазах девочек я видел лишь страх и безнадёгу. Около часа я объяснял им, что произошло, а Жанна переводила. Меня уже даже покинула надежда на хоть какой-то диалог, но, в итоге, одна из них всё же что-то ответила эмпатке на своём языке, спустя целый час. И то, как я понял, только потому что Жанна всё это время старалась стабилизировать их эмоциональный фон своим даром.
— Что она говорит, Жан? — обрадовался я хоть какой-то реакции.
— Дословно: «Меня зовут Жули, и мы признательны господину за освобождение. Прошу простить моих подруг, но они слишком напуганы для разговора. Молю, дайте нам пожалуйста немного времени и пищи, и мы сможем работать.»