Прошло еще два утомительных дня. Люди работали не спеша, осторожно, укрепляли леса и подъемный механизм: Аджари рассчитывала вытащить, как минимум, антропоморфный гроб, который весил с десяток полных корзин. Но находок в нетронутом захоронении могло быть очень много. Мне плохо удавалось скрывать волнение, ведь прежде бывал только в давно открытых гробницах, а самому присутствовать и даже вскрывать усыпальницу еще не доводилось. В результате Стефания сослала контролировать отвал, чтобы не отвлекал излишними советами работавших наверху.
Солнце приближалось к горизонту, когда последнюю корзину с песком подняли на поверхность. Решив не дожидаться утра, Стефи, я и двое рабочих спустились в шахту. Сомнений не было, что стоим на каменном дне и перед нами замурованный вход, замазанный сверху грубо истолченным известняком вперемешку с глиной под цвет и рельеф стен.
— Хорош тайничок — сразу не заметишь, — усмехнулся я, проводя рукой по крошившемуся слою. — Ломаем?
— Ломаем!
Все надели защитные маски и очки, мы со Стефанией заняли место на лестнице, чтобы лучше видеть и одновременно не мешать. Самый сильный из мужчин, нанятых на раскопки, киркой начал прорубать проход в толстой, но сделанной наспех известняковой кладке. Камни в шахте и замурованный вход показывали, насколько закрывавшие гробницу беспокоились о том, чтобы никто туда не проник, а, может, и не покинул ее.
— Хватит, поднимайся наверх, — археолог остановила рабочего. — Джон, меняй маску и пошли.
Включив фонари на полную мощность, сквозь завесу пыли мы пролезли в небольшой зал. Стены оказались богато украшены росписью и надписями, но с зияющими дырами на месте имени хозяина и его лица. Никакой утвари — только присыпанный песком пол.
— Как в хорошем ужастике, — произнесла она. — Надеюсь, из-за угла не выскочит ожившая мумия.
— На этот случай у меня есть фонарь и кисточка! — рассмеялся, стараясь разрядить обстановку. — Идем дальше?
— Боязно что-то… — в голосе Стефании я впервые услышал нотки неподдельного страха.
— Я же с тобой! — приободрил ее.
Следующий зал был немного больше первого и такой же пустой, если не считать большого каменного прямоугольного саркофага. В дальнем углу лежала приличная куча песка вперемешку с дробленым известняком, словно кто-то устроил уборку, но забыл вынести мусор. Я подошел к стене, на которой оказались нетронутые надписи и единственная неиспорченная фреска. Бог Ра протягивал царю людей Осирису диск белого цвета и свиток. Под их ногами изображался странный чертеж какого-то здания с видом сверху. Иероглифы еще больше запутали меня: попытался перевести, но это оказался странный набор не связанных друг с другом слов, причем одни знаки окружали полукруглым ореолом фигуру бога, а другие — написаны в вертикальной разметке по канону Древнего царства. В самом низу я заметил еще один рисунок со схематично нарисованными рекой, городами, дорогами и напомнивший мне зашифрованные пиратские карты, какие рисуют для детских книжек.
— Джон! Ты поможешь? — голос Аджари дрожал от предвкушения нового открытия. — Хочу посмотреть, что там.
Мы сдвинули массивную крышку. Под ней покоился деревянный гроб. Складывалось впечатление, что над ним не хватало еще одного, большего по размеру. В нем, наверное, и похоронили найденного нами жреца. Но по-настоящему мы удивились, открыв последний — третий, если правильно считать. Снаружи на нем не было надписей, зато внутри находился насыпанный горой крупный чистый кварцевый песок, который в таком виде не встречался в окрестностях.
— Прецеденты есть? — археолог была окончательно сбита с толку такой находкой.
— Первый случай за три тысячи лет, а то и за пять, — разочарованно ответил ей. — Новогоднего подарка не получится: ни мумии, ни погребальной утвари. Пусто. Я же говорил, что отсюда давно все вынесли… Вылезаем?
— Подожди.
Стефи выбежала из зала. Слышал, как она поднималась наверх. Оставив гореть только один фонарь, я сел возле саркофага на грубо отесанный пол и в раздумьях уставился на фреску. В захоронении не было никакой логики, если только это не была ложная гробница или восстановленная жрецами после разграбления. В мыслях звучал только один вопрос: «Почему песок, а не статуя, лжемумия или папирусы с рисунками вместо настоящего тела?» Я зачерпнул горсть из гроба, подсветил фонарем: ничего похожего не встречал в природе — крупинка к крупинке, округлые зерна с едва заметным углублением. Сомнений не возникало, что это рукотворное, но «как» и «зачем» я понять не мог.