Мужчина по-прежнему стоял там.
Это был курьер, которого Генрих обычно посылал к ней, и если он до сих пор не ушел, значит, у него было сообщение от Генриха.
22
– Но это же дворец рейхсканцлера Лобковича, – обеспокоенно произнесла Александра и остановилась.
– Пожалуйста, следуйте за мной, – попросил ее посыльный.
Александре пришлось побороть себя, чтобы переступить порог особняка. Дом казался необитаемым, в его внутренней части было холодно, пахло почти неестественной чистотой. Каменный пол у входа на первый этаж лишь незначительно пострадал от конских копыт и колес экипажей. Ступени на лестницах только местами были потерты, а паркет на верхнем этаже, казалось, недавно положили – так сильно он блестел в лучах солнца. И вообще, этот особняк не шел ни в какое сравнение с домом ее семьи. Александра позволила посыльному вести себя вперед, но все ее мысли вертелись вокруг одного: вот-вот рейхсканцлер Лобкович или его овеянная тайной жена выйдут из какой-нибудь комнаты и спросят ее, что, черт возьми, она здесь потеряла. Как правило, Александра меньше смущалась, если речь шла о важных личностях. Кардинал Мельхиор, например, в том, что касалось его положения в империи и Церкви, был очень важной особой, а она еще ребенком взбиралась к нему на колени и слушала, как он отпускает шуточки за столом. Но слова Вацлава все же смутили ее. Внезапно, что было совсем не в характере Александры, она испугалась, что произведет плохое впечатление и тем самым снова обратит немилостивое внимание короля Фердинанда на свою семью.
– Должна ли я засвидетельствовать свое почтение его превосходительству рейхсканцлеру? Я одета не подобающим случаю образом…
Ее провожатый открыл дверь и остановился на пороге.
– Прошу, – сказал он, поклонился и жестом предложил девушке войти.
У Александры было такое ощущение, будто она вошла в клетку со львом. Комната была наполовину кабинетом, наполовину спальней, а в самом темном углу ее стояла большая кровать. Покрывала на ней зашевелились. Александра уже приготовилась присесть в глубоком реверансе, когда узнала показавшееся из-под одеяла лицо и забыла обо всем, что произошло за последний час. Она подбежала к кровати и кинулась обнимать лежащего на ней человека.
– Полегче, полегче, – охнул Генрих фон Валленштейн-Добрович. – Ой…
Александра покрывала поцелуями его щеки, лоб, кончик носа. Ее сердце трепетало от радости. Только несколько мгновений спустя ей удалось взять себя в руки. Она бросила обеспокоенный взгляд на дверь, но слуга давно закрыл ее и исчез. Ею снова овладело смущение, когда она вспомнила, где находится. Однако вид ее бледного и исхудалого возлюбленного лежащего в кровати, начисто стер все чувства, кроме счастья быть рядом с ним.
– Как у тебя дела? Что ты здесь делаешь? Где рейхсканцлер? Почему ты так долго не давал о себе знать?…
Генрих поднял руку и прикоснулся пальцем к ее губам. Она поцеловала кончик пальца и сжала его руку.
– Если ты дашь мне время ответить, то все узнаешь, – сказал он.
– Ты выглядишь таким усталым и худым. Не заболел ли ты? Я могу…
Он взял ее руки в свои и внимательно посмотрел на нее. Александра умолкла. Лицо его стало серьёзным.
– Я слышал, твой отец умер, – произнес он. – Мне так жаль.
Александра всхлипнула, но быстро заглушила в себе скорбь.
– Спасибо, – ответила она и шмыгнула носом.
– Знаешь ли ты, что Там произошло?
Как выяснилось, обсуждать это было скорее приятно, чем больно.
– По просьбе кардинала Хлесля они с дядей Андреем поехали верхом в Браунау. Мы только знаем, что они помогли монахам из монастыря Браунау защититься от грабителей. При этом мой отец… мой отец… – Голос отказал ей. Она закашлялась.
– Ш-ш, – успокаивающе произнес Генрих. Он улыбнулся, поднял руку и погладил девушку по голове. – Грабители.
– Никто ничего не знает точно. Нападавшие украли часть сокровищ монастыря. По словам дяди Андрея, все произошло слишком быстро. Он так же несчастен, как и все мы.
– А что говорит кардинал?
– Кардинала арестовали! – выпалила Александра.
– Арестовали?
– Во время отпевания моего отца. Дядя Андрей говорит, что еще немного – и в церкви началось бы восстание. Все так разозлились на короля.