О стыдливости, о необходимости выйти замуж за подходящего мне мужчину и даже о мастерской… хотя это вряд ли.
– Остановитесь, хранитель, – оттолкнула из последних сил такого желанного мужчину. Полноценно оттолкнуть не вышло, скорее получилось приподняться на нем.
В чёрных глазах бесновалась буря.
– Нет. Я и так слишком долго ждал, моя эри.
Многострадальная лежанка жалобно скрипнула от резкого движения. Стальные объятья, быстрый перекат, и вот уже не я, а Динари нависает надо мной своим крупным телом. Я даже испугаться не успела как оказалась лежащей на спине, а выбившиеся из его прически пряди щекотали мои лицо и шею.
Проклятые Тьмой дикари! Как же беззащитно чувствуешь себя в этой задравшейся уже до бедер “рубашке”!
– Я не намерен больше ждать, Вимелина, – наклонился он еще ниже. Я горела, горела и плавилась под этим телом, его тяжесть и собственная беззащитность, неожиданно оказались такими необходимыми. Такими правильными. Уверенные руки уже задрали и без того скрывавший немногое подол моего “платья”.
– Не надо, – вырвалось испуганно из пережатого горла, когда ткань скользнула выше, оголяя живот, а затем, к моему смущению, и грудь.
– Надо, Вимели, надо.
Его дыхание на моей коже ощущалось изысканной лаской, почти прикосновением.
Со смесью восторга и ужаса я наблюдала как смуглая рука движется по моей бледной коже, накрывает грудь, чуть сжимает. Темноволосая голова хранителя склоняется и влажное, горячее прикосновение накрывает меня.
Его рот на моей груди, ни с чем не сравнимые ощущения, когда он чуть прикусывает сосок зубами. Разобраться в собственных эмоциях я просто не успевала, все происходило так быстро, так не по плану. Мой мозг отказывался в этом участвовать. Зато, кажется, тело было совсем не против.
– Ещё, сделай так еще, – шепчу против воли. Мое тело в крепких объятьях ныло и жаждало большего и его хранитель прекрасно видел эту жажду и явно демонстрировал готовность ее утолять.
Я плыла, теряясь в ощущениях, растворяясь в накатывающих волнах жаркого удовольствия.
– Я люблю тебя, моя маленькая прекрасная эри, – шепчет Динари. И я на секунду замираю от ужаса и удивления, но сил нет. И я сдаюсь, разрешаю себе поверить только на миг в невозможное и наслаждение становится почти невыносимым, абсолютным счастьем.
Моя душа звенит песней любви, а тело горит огнем, отдаваясь с первобытной, изначальной радостью взаимности.
«Потом. Я найду тысячу причин и доводов потом» - успокаиваю себя ускользающей мыслью и тянусь к его ласковой тьме. Я вижу ее, ластящуся к моему телу черную ауру. Ощущаю мягкие, настороженные прикосновения к хранам, но удивляться нет ни сил ни желания.
Его широкие плечи, перекатывающиеся напряженные мышцы под гладкой кожей требуют прикосновений. И я глажу это тело, забыв обо всем, вбираю пальцами оттенки его совершенства.
– Динариии… – Запах его волос сводит с ума и я укутываюсь в его нежность.
– Моя эри, – шепчут его губы между поцелуями. А медленное проникновение приносит чувство цельности.
Единение. Так вот в чем смысл. Вот зачем два существа делают это, снова и снова. Чтобы почувствовать себя цельным - единой, полноценной сверхсущностью.
В этот момент, я знала каждой клеточкой своего существа, что он – мое предназначение. Моя судьба. Мое счастье.
Единственным моим желанием было чтобы эти мгновения никогда не заканчивались.
Одиночество.
Лишь когда оно исчезло, я поняла, что жила все эти годы с этим давящим чувством. Свыклась с ним, сроднилась.
Одиночество было моей броней и единственным надежным другом. И лишь когда оно исчезло в объятьях хранителя моего тела, я поняла как тяжек был этот груз.
– Я люблю тебя больше жизни, – шепчут его губы и я верю, что в этот момент он уверен в своих словах.
Глава 6
Где-то в Диких землях. Витер.
На четвертый день без сна, механически переставляющий ноги хранитель замер. Рух напрягся, ожидая, что вот сейчас Витер вскинет руку, подавая оговоренный на случай опасности сигнал, и реи должны будут бросится врассыпную, бежать, прятаться кто куда сможет.
Только вот, понимал Рух, что никто никуда не побежит. Нет у них сил убегать да прятаться.
Но хранитель Витер никакого сигнала не подавал. Постоял покачиваясь и упал в густую траву.
Реи испуганно сбились в кучку, а Рух ссадив тяжеленькую сестру с рук, побежал, спотыкаясь, к неподвижно лежащему впереди телу.