Каждый раз это было что-то новое, Санти никак не могла выбрать, что же подарить своему единственному другу. Так и засыпала перебирая в уме варианты.
И вот, мечты стали реальностью, а Санти протягивает, сверкающий гранями, осветительный кристалл в металлической оправе. Да не простой – одноразовый, а с накопителем, спрятанным в металлическое навершие. Такого Эрбу хватит надолго. Он ведь засиживается вечерами, починяя выкупленное утром барахло. Щурит подслеповато глаза при неровном свете свечи.. Санти помнила.
– Благослови тебя Свет, доброе дитя, – улыбнулся Эрб и потянулся к Санти с объятиями.
Он вообще очень любил обниматься… Санти и раньше не нравилось это его стремление прикоснуться к ней. После жизни при борделе, после подсмотренных мгновений чужой близости, прикосновения вызывали в ней чувство брезгливости.
Но Санти терпела. Ей не хотелось обижать своего единственного друга. Того, кто научил ее читать и давал книжки, кто рассказывал ей захватывающие истории и лечил разбитые коленки и оставленные матерью синяки.
Но в этот раз… Внезапно, Санти поняла, что это совсем не те объятья радости или участия, что были раньше. Было в них что-то неправильное, мерзкий привкус из детских воспоминаний о матери и мужчинах, вереницей проходивших через их комнату.
– Хорошая, хорошая девочка, – шептал захлебываясь этим шепотом и непонятными Санти эмоциями старый Эрб и шарил руками по жестковатой ткани обновки.
Несколько секунд Санти не могла понять, что происходит. Слишком неожиданно было такое поведение от того, кого она считала своим единственным близким существом в этом мире. Но лихорадочно блестевшие глаза и этот голодный, липкий взгляд… Сколько раз она видела такие раньше у клиентов заведения, где работала мать?
– Прекрати! Не трогай меня, – прошептала девочка, понимая, что друга у нее больше нет.
– Нет, нет, не бойся, – шептал Эрб, неожиданно крепко сжимая Санти. И она по новому взглянула на него. «Не такой он и старый. Лет пятьдесят, не старше мастера», – мелькнула мысль. Мысли о мастере и о том, что за ней стоит вся община воров, придала сил и уверенности.
– Отпусти немедленно! Я не принадлежу себе, не смей ко мне прикасаться!
Дальнейшее Санти помнила плохо. Отчетливо, в ее памяти сохранились лишь пощечина, от которой у нее горела щека, обидный смех Эрба и его слова о том, что у такой как она одна дорога – в подстилки.
Она пришла в себя в маленьком дворике, где когда-то играла с не отремонтированными еще для продажи игрушками. От холодной воды, бьющей тонкой струйкой в каменную чашу в которую она почему-то периодически окунала лицо и руки.
Вода даже в сумерках была отчетливого красного оттенка.
Санти перевела взгляд на грудь – все платье впереди было испачкано чем то красным.
«Кровь» – отстранено подумала девочка, – «интересно чья? Моя или Эрба?»
Тут же в чаше лежал купленный сегодня подарок самой себе. Небольшой, удобно ложащийся в руку кривой нож, почти такой же какими их учил наставник в общине. Только из стали получше, чем ученическое оружие. Санти купила его как напоминание об этом дне. Потому, что чудесное платье никто не позволил бы ей носить на подземном уровне, а вот нож вполне.
Санти трясло. «От тебя не убудет» – мерзким голосом не шло у нее из головы и эти прикосновения. Липкие, неприятные...
«Правило первое – надо убрать следы» – подумала девочка и, преодолевая тошноту, пошла в дом. Все, что им рассказывали всплыло в памяти и она принялась как могла тщательно убирать следы своего присутствия в этом доме.
Эрб лежал, уставившись в потресканый потолок, пустым стеклянным взглядом и отвратительной гримасой на желтоватом лице. Санти не сдержалась и пнула куда-то в грязный бок, видневшийся сквозь прорехи нательной рубахи.
Как он мог?
Ему одному она верила. Его одного считала действительно хорошим человеком. Неприглядная истина, открывшаяся Санти, что хороших людей не существует в природе, жгла своей горькой правдивостью.
Есть лишь те, кто по какой-то причине временно относятся к тебе хорошо.
Санти переоделась в потрепанную, но чистую одежку из большого ящика с товаром старьевщика, собрала остатки угощения и свой подарок, тихо скользнула в ночь, нужно вернуться в приют до того как найдут тело.
Серая тень отделилась от более темного угла хибары в бедняцком районе, приоткрыла не запертую дверь окинув взглядом единственную комнату, а потом крадучась отправилась вслед за девочкой.