Только сейчас Ребекка не умом, а сердцем ощутила главную особенность своего нового положения. Ей больше не уехать из Клейсвилла. Миссия Хранительницы запирала ее в этом городе, как в ловушке. В общем-то она и не собиралась ни возвращаться в Сан-Диего, ни переезжать в другой город. Но одно сознание того, что ты свободна и можешь ехать, куда пожелаешь… оно многого стоит. Эту свободу у нее отняли. Столько лет подряд она убегала от всех привязанностей — и вот они все здесь. Миссия, Байрон, ее обязательства перед Чарльзом и перед городом. Слишком многое было решено за нее, причем давно. Она просто не знала. Получается, и ее свобода была лишь иллюзией. Ей вспомнилось письмо Мэйлин. Прежняя Хранительница, сколько могла, хранила ее от будущего.
Кофеварка зафыркала. Ребекка сполоснула две чашки; в одну налила для себя, другую оставила на столе. Байрон не любил теплый кофе.
Байрон вышел из душа; похоже, вытирать волосы он вообще не любил. И прошлепал босыми ногами прямо к кофеварке.
— Я не могу отсюда уехать, — сказала Ребекка, проверяя словами ощущение, которое они у нее вызывали.
— Да, Бекс. Причем мы оба. Я еще вчера пытался объяснить тебе это на кладбище.
Он налил кофе, сел. Профессия научила Байрона бесстрастному выражению лица. Сейчас это умение было как нельзя кстати.
— Я не знаю, насколько сильно это касается тебя. Я подписывал договор. От Хранительниц этого не требуется.
— Ты подписал договор? Что ты этим пообещал Чарльзу?
— Не знаю.
Стараясь не встречаться с Ребеккой глазами, Байрон соединил ломтик ветчины с кусочком сыра и стал жевать этот странный бесхлебный сандвич.
— Ты не знаешь, под чем подписался? Но как же ты мог не прочитать договор?
— Бекс, я тебе уже рассказывал. Отец меня торопил. Говорил, что договор можно будет прочитать и потом. Неужели ты забыла? У меня был не слишком блестящий выбор: или подписать и вернуться к тебе, или остаться там.
— Наверное, я вчера не вдумалась в твои слова. Это что, в самом деле?
— Меня как-то не тянуло проверять, так это или нет.
Ребекка встала, взяла свою чашку и пошла к окну. Действительно, после короткого сна в мозгах появилась некоторая ясность. Значит, Байрон, не читая, подписал договор. Его выбору не позавидуешь, но у него хотя бы был выбор. Ее же просто… ввинтили на место Хранительницы, как ввинчивают новую лампочку взамен перегоревшей.
Байрон встал, налил себе еще кофе.
— Делать на тебя яичницу? — спросил он.
— Нет, — не поворачиваясь, ответила она.
Байрон открыл кухонный шкаф. Загремела посуда. Наверное, он искал подходящую сковородку для яичницы.
— Бекс, тебе не нравится, как я там себя вел? Мне и самому это было не по душе. Отец меня никогда не обманывал. Я ведь даже не знал, что своей рукой подписываю ему приговор. Больше всего я боялся потерять тебя навсегда.
Ребекка повернулась от окна. Байрон стоял возле громадного холодильника Мэйлин. Потом повернулся и он, держа в руках картонку с яйцами.
— Я не мог тебя потерять. И не хотел.
Ребекка подошла к нему, взяла из его рук яйца и поставила на кухонный столик.
— Уильям умер, чтобы ты…
— Он умер, потому что не стало Мэйлин, — перебил ее Байрон. — И еще потому, что у каждой Хранительницы должен быть свой Гробовщик.
Ребекка взяла его ладони в свои.
— Мне страшно, Байрон. Мне очень жаль твоего отца. Я злюсь, что нас фактически заперли в Клейсвилле, не спросив и не оставив выбора. Но я рада, что рядом со мной ты, а не кто-то другой.
— Я тоже, — только и успел произнести Байрон, когда зазвонил его мобильный телефон. — Запомни последнюю фразу, Бекс.
Телефон продолжал звонить.
— Этот рингтон у меня для служебных номеров. — Байрон взял мобильник. — Монтгомери… Да. Где?.. Нет, обязательно буду. Не вешай трубку.
Он прикрыл микрофон и прошептал:
— Бекс, нужна бумага и ручка.
— На кофейном столике, — шепотом подсказала она.
— Извини. Слушаю… дальше.
Байрон ушел в гостиную. Ребекка принялась делать два больших сандвича с ветчиной и сыром, но обрывки разговора заставили ее обратиться в слух.
— …Животное… исчезнувшая семья.
Этого было достаточно, чтобы понять: где-то нашли очередных жертв «голодного мертвеца». Нужно ехать вместе с Байроном. Ребекка достала две кружки-термоса, перелила туда кофе.
Когда Байрон вернулся с исписанным клочком бумаги, Ребекка кивнула ему на кружки и пакет с сандвичами.