Скульптор Борис Иванов о горельефа народного мэра Александра Поляка
С возвращением, Александр Владимирович
Генерал, которого помнят многие запорожцы
Горельеф готов к установке
Бюст Александра Поляка у скульптора Бориса Иванова тоже имеется. Правда, выполнен он из… пластилина
Памятник на могиле Никиты Хрущева и на могиле Александра Поляка. Черно-белый вариант. Хрущеву, правда, памятник делал сам Эрнст Неизвестный. Но получилась… просто пародия на память.
Мемориальная доска в честь народного мэра
Мой мэр [бюст мэра Запорожья Александра Поляка]
Бюста больше нет — украли
Здание, на котором был установлен бюст народного мэра
Восстановленная память
Трудно ли быть… памятником?
В Пологовском районе живет бывшая колхозница, скульптура которой полвека назад была установлена в поле за селом Инженерное. В 2012 году ее отреставрировали и перенесли в центр родного села бывшей колхозницы, ставшей прототипом скульптуры.
«Женщина-колхозница» — так местные жители называют этот яркий, бросающийся в глаза каждому, памятник, находящийся в самом центре пологовского села Инженерное [оно неподалеку от райцентра расположено]. Ну, никак мимо него ни пройти ни проехать! Памятник в Инженерном представляет из себя скульптуру молодой, крепко сбитой колхозницы в белой косынке. Левая рука ее упирается в бок, а правая придерживает внушительный сноп пшеницы. В общем-то, традиционная для коммуно-советских времен сельская композиция. Если бы не один немаловажный факт, который сообщила буквально первая встреченная нами сельчанка.
Оказывается, «Женщина-колхозница» — это не собирательный, как говорят в таких случаях, образ, а совершенно конкретный человек — Ольга Митрофановна Гончар. Ее — тогда 19-летнюю, не чуравшуюся никакой работы колхозницу, и запечатлел в 1966 году киевский скульптор, взяв за основу фотографию девушки, сделанную местным фотографом [и киномехаником] Иваном Федосеевичем Корневым.
— Что, — не поверил я услышанному, — Ольгу Митрофановну и отыскать можно в селе? Она так и живет здесь?
— А почему нельзя? — несколько удивляется моей наивности сельчанка. — Можно отыскать. В Инженерном она по-прежнему и живет.
Я записываю название улицы, а моя словоохотливая собеседница уточняет:
— Мимо ее дома никак не проедете: он после пожара, сразу на него обратите внимание. Там таких больше нету.
Скромный дом Ольги Митрофановны мы действительно отыскали без труда. А пока осматривались и пытались унять голосистую собачонку, увидели и хозяйку, работавшую в огороде.
— Вы часом не крышу мне перекрывать приехали? — любопытствует она, подойдя к нам.
— А что случилось с ней?
— Да пожар был…
Увы, чинить крыши мне в жизни не доводилось, в чем я сразу же честно признался и обозначил цель нашего визита:
— Мы вашим памятником интересуемся.
Хозяйка пострадавшего от пожара дома ничуть не удивляется, только просит уточнить: что, мол, конкретно интересует?
— Хотим узнать, как вы на пьедестал угодили? Помните детали?
— А как же не помнить!
И вот что поведала нам Ольга Митрофановна.
В 1966 году ее, 19-летнюю Ольгу Гончар, как и всю сельскую молодежь, отправили из коммуны на строительство щебеночного завода в Черниговский район. Если не ошибаюсь, он и по сию пору действует возле Синей горы — одной из высочайших вершин Запорожского края. А когда Ольга вернулась домой в Инженерное, ее однажды встретил в поле увлекавшийся фотоделом местный киномеханик Федосеич. И запечатлел на память.
Ну а вскоре в коммуне надумали установить памятник колхознице. Прообразом для будущей скульптуры столичный мастер избрал Ольгу Гончар. Уж очень понравилась ему фотография девушки.
— Во время работы над памятником скульптор приглашал вас к себе?
— Не, все без меня делал.
— Точно вас изобразил? Узнали себя сразу?
— Конечно, узнала! Только в жизни — на том поле, где меня Федосеич встретил, я была в красной косынке и колосков в руке у меня много меньше было. А в остальном сходство полное.