Источников воды так же встречалось всё меньше и меньше. С каждым днём его всё больше и больше мучила жажда. Как противовес ей, он нашел лишь один выход. Каждое утро, ещё до того как из-за горизонта величественно начинало показываться солнце, он ел обильно укрытую росой траву. Это немного, но помогало хоть как-то держаться. Особенно невыносимо было днём, когда температура воздуха поднималась до неимоверных цифр. Пот градом стекал по его шкуре, наваливалась слабость, превращая желание упасть на том месте, где стоишь, и погрузить в тяжелый сон без сновидений, в манию. В такие моменты он прикрывал глаза и скользил по нити, что связывала его подсознание с подопечной. Тело автоматически продолжало вести его дальше, а душа витала где-то далеко. Там, где в густых травах резвилась маленькая степная рысь, наслаждаясь жизнью.
Шло время, а источник воды ему так и не повстречался. Дичь так же измельчала, что прибавило ему проблем. Питаться мелкими грызунами было выше его сил. А так как жажда приглушала его аппетит, то и есть он практически перестал, не замечая, что с каждым днём его физические силы всё более и более подкашиваются. Это не говоря уже о том, что поедая по утрам траву, он съел несколько явно ядовитых трав. Во рту безраздельно поселилась горечь, стала мучить тошнота, иногда болел живот. Усталость всё скапливалась, превращая его жизнь в невозможную пытку. Бороться с желанием сдаться и остаться на месте, прекратив преодолевать трудности, с каждым днём становилось всё тяжелее.
А однажды ему приснился сон, яркой нитью прошивший его подсознание. Раль не запомнил его подробности, он даже не смог распознать, что именно в нём происходило. Но перед глазами его в то утро настолько чётко всплыл образ отца и маленькой сестрёнки, что сердце защемило от неудержимой тоски. Он задохнулся, не в состоянии заблокировать нахлынувшие чувства. Прикрыв глаза, он с жадность разглядывал тех, кто был ему дороже жизни. Ощущая болезненную тоску, железными тисками сдавившую сердце.
— Я скучаю.
Небо отсвечивало серебристыми бликами. Солнечные лучи отражались от серебристой поверхности листьев, норовя поднырнуть под веки, прервав их сон. Четверо друзей крепко спали под сводом наидревнейшего дерева. Камомила улыбалась, причмокивая губами. Ей явно снилось что-то очень вкусное. Бэлл был как всегда безмятежен, лежа на спине и раскинув руки в стороны. Диази скрутилась калачиком, подсунув под подбородок кулачки. Неосознанно, как можно ближе к ней придвинулся Ирис, переплетая свои пальцы с её руками и зарывшись лицом в мягкий, шелковистые волосы феи. Он улыбался. Его подсознание явно наслаждалось этим моментом.
Первым проснулся Бэлл. Чуть застонав, ощущая лёгкую головную боль от всё ещё не оставившей его слабости, он с трудом открыл глаза и оперся локтями о землю, оглядывая пространство. Нахлынули воспоминания, которые в сложившихся обстоятельствах выглядели сущим бредом либо абсолютно идиотским сном. Потрусив головой, слышащий поднялся на ноги и стал будить остальных. Слегка удивлённо приподнял брови, увидев сладкую парочку Ди и Ириса. Такая близость в кругу фей была не принята среди друзей. Но списав всё на стресс, он не обратил на это внимание. А зря, задержи он свой взгляд на Ирисе подольше, его реакция для слышащего стала бы интересным сюрпризом.
Юный маг явно растерялся, когда, открыв глаза, первым делом увидел лицо Диази. Тело сковало смущение, что секундой спустя превратилось в волну жара, стремительным потоком заполнившего каждую клеточку его тела. Не имея сил даже пошевелиться, он рассматривал её лицо, впитывая в себя каждую черточку. Проводя взглядом чуть курносый носик, немного трепещущие ресницы, спускаясь вниз, наблюдая безмятежную улыбку. До безумия желая быть ещё ближе к ней, но до боли в сердце страшась этого. В конце концов, он прикрыл глаза и чуть слышно застонав от бессилия, собрал силу воли в кулак и резко поднялся, ощущая как в ушах гулко колотиться сердце.
Секунду спустя к ним подошла Камомила, с легким подозрением посмотрев на друга, подмечая нетипично яркий румянец на его щеках и чуть сбитое дыхание. Хмыкнув, фея склонилась над подругой и через десяток минут все четверо друзей уже сидели на мягком покрывале. Всё ещё не до конца проснувшись, они не спешили начать сложный разговор. Диази копалась в сумке, доставая фрукты и орехи. Ирис старался смотреть ввысь, чтобы не дай Создатель не встретиться с ней взглядом.
— Кто-то ещё верит, что это был сон? — внезапно спросил Бэлл.
— Не думаю, — задумчиво сказала Диази, закидывая в рот лесной орешек. — Пространственная магия и не на такое способна. Но, честно говоря, я представляла себе Древо Предтеч несколько… хм… по другом.
— Да уж, — провела ладонью по лицу Камомила и схватила с покрывала небольшое яблоко. — Кстати Бэлл, всё хотела спросить. А что было написано на тех книгах?
Слышащий резко покраснел. Причём настолько густо, что изменения цвета затронули не только его лицо, но и уши, и шею.
— Поверь, — хрипло сказал фей. — Ты этого знать не хочешь.
Магиня хмыкнула, с нескрываемым интересом разглядывая друга. В таком состоянии пытать его было бесполезно, но ни у кого не возникло и тени сомнения, что она не оставит свои попытки.
— Он нам, кстати, обещал пророчество, — поспешила перевести тему Диази.
— И ты ему веришь? — скептически приподняла бровь Кама.
Ирис хмыкнул, на всякий случай пошарив у себя в карманах. А через секунду лицо его удивлённо вытянулось и он достал сложенную вчетверо коричневатую бумажку, на лицевой стороне которой крупными буквами было написано "Пророчество".
— Да ладно, — выдохнул он.
Остальные так же оживились, зашарив у себя в карманах. Через минуту каждый из них держал в руке схожий листочек. Переглянувшись, каждый из друзей впился взглядом в бумажку. Трясущимися руками, ощущая как от нервов пересыхает во рту и увлажняются руки, они медленно развернули свои листы, чтобы прочитать: "Но ведь это было бы так скучно".
Диази впала в ступор, слегка расфокусировавшимися глазами глядя на издевательскую надпись. Ирис побледнел от злости, сжав губы в тонкую полоску. Со стороны Камомила послышался злобный рык, который больше подошел бы разгневанному тигру. Бумажка в её руках вспыхнула ярким светом, превращаясь в пепел. А Бэлл банально заржал, схватившись за живот и спазматически глотая воздух. На глазах его от смеха выступили слёзы. Остальные посмотрели на него как на умалишенного.
— Не вижу ничего смешного, — прорычала Камомила.
— А что ещё можно было ожидать от этого психованного старпёра? — чуть хрипло спросил слышащий. — После всего произошедшего, я не слишком и удивлён.
— Мда, — почесала в затылке Диази. — И что дальше?
— Разве непонятно? — приподняла правую бровь Камомила. — Линяем из этого психованного леса и идём на запад. Я как-то не горю желанием при жизни застать апокалипсис.
— Я бы так не сказал, — задумчиво сказал Ирис. — Лично я вижу, даже настаиваю на другом варианте.
— О чем ты? — насторожено спросил Бэлл.
— Я пойду один, — твёрдо сказал юный провидец и обвёл друзей решительным взглядом.
— Не смешно, — нахмурилась Диази.
— Не строй из себя героя, — скривилась Камомила.
— Я серьёзно, — набычился Ирис. — Я сильный маг. Я справлюсь. Я не хочу, чтобы кто-то из вас продолжал подвергать себя опасности.
— Самый умный, да? — словно дикая кошка перед прыжком, прищурилась Кама. — Я, между прочим, тоже маг.
— Да, но…
— И как ты собираешься с избранным без меня договариваться? — язвительно спросил слышащий.
— Я ведь…
— Да ты же и половины не знаешь о внешнем мире того, что знаю я! — воскликнула Диази, искренне испугавшись что её оставят.
— Не решай за остальных, — с угрозой в голосе сказал Бэлл, гипнотизируя взглядом своих тёмных глаз не ожидавшего такой отповеди друга. — Иначе мы втроём найдём способ, как привязать тебя к этому месту и уйдём сами.
Камомила одобрительно хмыкнула, Диази продолжала сидеть, обижено насупившись. Жизнь опять вносила в их планы свои коррективы. И бороться с этим было абсолютно бесполезно.