- Это вы... приказали убить Ивана?
- И снова нет, моя дорогая. Здесь я чист. Ваш друг был чересчур горяч, мне и приказывать не пришлось. Важно уметь использовать свойства человеческой натуры, Вера. Горячие парни убивают других горячих парней. Остается только чуть подмести...Теперь же не время думать о том, чего у тебя нет. Подумай о том, как бы обойтись с тем, что есть[63]. Где же Евангелие?
- На что оно вам? - невольно вырвалось у меня. - Для шантажа?
Александр поморщился:
- Никогда не мыслите шаблонами. Я для вас кто? Киношный злодей с табличкой вот здесь «Злодей»?
Он очертил длинными ухоженными пальцами прямоугольник у груди.
- Скажите, вы держали когда-нибудь в руках первое издание сборника стихов Хаяма? Листали рукописи Бальзака? Вы даже не представляете себе, какое это наслаждение! Я мог бы показать, мне кажется, вы оцените. Но Евангелие!.. Признаться, оно завладело мной, моими мыслями. Отправная точка нравственных законов современного человека, источник последующих текстов и споров. И оно будет моим. Вместе с письмом Софии Да Молин. Да я богач! - воскликнул он и расхохотался.
«Как иногда дико отражается прошлое в настоящем», - пронеслось в голове. Еще недавно почти на этом месте я слушала от Маркоса о любви к чтению и цитаты.
Словно в ответ на мои мысли Александр нагнул голову, поглаживая пальцами подбородок, и, исподлобья глядя на меня, пробормотал:
- Вера-Вера - оазис в сердце...[64] Мне кажется, я уйду отсюда с двумя дарами. И у второго будут белоснежные волосы.
Вот что отталкивало в нем. Складка губ. Тонкие, с опущенными уголками, словно изогнутые в презрительной усмешке. Мне кажется, ему не знакома жалость. Совсем. Он откровенно разглядывал меня. Я невольно попятилась и уперлась в грудь «помощника». Обменявшись над моей головой взглядами, оба усмехнулись.
- Какая опера у вас любимая, Вера? - тихо спросил Александр.
От страха спина взмокла. Сжав руки в кулаки, я приказала себе стоять на месте, а взгляду - не метаться по веранде, как загнанный заяц. Скоро должен вернуться Йоргос... Йоргос. Который не подозревает. И они наверняка вооружены. На какой-то миг я перестала дышать. Нет, Господи! Пусть в ущелье будет много туристов, пусть он задержится. На пару секунд я закрыла глаза, мысленно послав Богу горячую мольбу.
Александр вплотную приблизился ко мне, так что я вдыхала древесный запах его одеколона. Ноздри раздувались, глаза стали безумны. Неверно истолковав мой страх, он получал извращенное удовольствие при виде женщины, зажатой меж ним и его подручным.
- Ну-ну... Я, как и Дали, считаю, что мед слаще крови. Не бойся. Скажи мне, где оно и где ключ. Ты же не достала его еще?
- Нет... Ключ был у Ивана.
- Думаю, мы и без ключа справимся. Где тайник?
Если ему известно, что хранили рукопись в Одигитрии, значит, известно, что тайник рядом.
- В ущелье Мартсало[65], в церквушке. Я покажу.
Главное - увести их отсюда, пока не вернулся Йоргос.
- Зачем же ехать самим? Мы с тобой подождем тут, пока...
Договорить он не успел.
Сквозь распахнутые на балкон двери номеров из коридора долетел приглушенный шум. Александр кивнул «помощнику», и тот по-кошачьи скользнул в мою спальню.
В коридоре послышались чмокающие хлопки. И снова все стихло.
- Он здесь, - крикнул «помощник», - у него пистолет Мано! Мано, видимо, мертв!
Поняв, что речь о Георгисе, я дернулась к двери, но меня сдавили неожиданно сильные пальцы.
Из номера, соседнего с моей комнатой, на террасу выскользнул «помощник», держа в согнутой руке пистолет с глушителем. Прижавшись к стене спиной, он двинулся к двери следующего номера. Я видела, как на загривке у него напряглись мышцы. Он резко выбросил руку, раздались выстрелы, и его отбросило в сторону. Потеряв пружинистую ловкость, он мешковато завалился на бок. Крутясь, как рулетка, пистолет отлетел к перилам террасы.
Александр дернул меня на себя, плотно притиснув спиной к животу. В висок что-то больно воткнулось - скосив глаза, увидела длинное дуло пистолета. Внутренности на пару секунд замерзли от ужаса.
На террасу ступил Йоргос. В одной руке он держал черный контейнер, в другой - пистолет, наведенный на Александра. По правому боку рубашки расплывалось красное пятно, очевидно оставленное пулей кого-то из «помощников». Я невольно рванулась к нему.