— На этот вопрос я тебе не отвечу, — нахмурился Диего.
— Может, я должен пожертвовать собой для падения Рейла?
— Исключено, — отрезал Рик.
— Точно нет, — строго произнесла Адриана.
Местные лишь замотали головами в разные стороны.
Все оставшиеся четыре часа пути Юлиан размышлял о случившемся. Долголетие, проклятие, радужный луч… Было бы замечательно, если бы он понимал хоть что-нибудь. Ему казалось, разгадка где-то близко, но он слишком глуп, чтобы ее найти. Но самое печальное, что даже местные не вполне понимают происходящее. А они уже достаточно пожили, чтобы сделать хоть малюсенькое предположение. Если не знают они, то кто? Да, все в очередной раз удостоверились, что он избранный, благословленный Проводник, но ему-то что? Все стало только запутанней…
Рафаэль ехал с Ричардом и беспрестанно ему надоедал. Он болтал обо всем на свете, периодически вставляя колкие шуточки в его адрес. Ричард же ехал невозмутимо, погруженный в свои мысли. Посмотрев на них со стороны, можно было сказать с абсолютной уверенностью, что Ричард — это слон, а Раф — Моська, надоедливая и маленькая.
Поскольку Ричард никак не реагировал, Раф решил по-дружески толкнуть его в бок.
Ричард медленно, словно нехотя, повернулся прямо к Рафаэлю и окинул его уничтожающе-пронизывающим взглядом.
— Еще хоть одно дуновение с твоей стороны, — тихо произнес он своим сухим, леденящим душу голосом, — и ты труп.
Немного помолчав, Рафаэль протестующе что-то пробубнил.
Ричард резко дернул своего ягуара влево и остановился так, что Раф чуть не перелетел через него, еле успев затормозить.
— По-моему, подуло чем-то, — произнес черствый голос, проникнутый сознанием своих возможностей.
— Нет… — оторопев и немного помедлив, ответил Рафаэль.
— Я надеюсь на это, — отчеканил Ричард своим мертвым голосом, делая ударение на каждом слове, и, резко развернувшись, как ни в чем не бывало продолжил путь в прежнем направлении. Рафаэль ехал сзади, испуганный и злой на весь мир.
Глава 69. Одинокая сосна
В девять часов вечера путники разбили лагерь около небольшого поля с одинокой сосной. Туман расстилался по лесу, как одеяло, постепенно окутывая своей вязкой пеленой все, чего касался.
Кара разводила костер, выбрав место под густой листвой деревьев, чтобы дым от огня рассеивался и не был заметен с воздуха. Туман в этом случае был крайне полезен и играл на руку команде, скрывая ее от врагов.
Юлиан с Адрианой и Расщепленными устанавливали палатку, а Местные создали еще более густой купол из веток и листьев на деревьях, потому что тумана в Сальвусе не было и дым от костра мог быть заметен.
Закончив все приготовления и согревшись у огня настоящим теплом Румпитура, Расщепленные выдохнули. Наконец-то они могут отдохнуть. От упадка сил и долгой скачки немного подташнивало и кружилась голова. Местные же расположились в стороне и тихо переговаривались.Кара огляделась.
Ричард сидел под деревом. Его руки были скрещены на груди, а глаза устремлены в сумрачное небо. На его обеспокоенное задумчивое лицо падал лунный свет, просочившийся сквозь кроны ночных деревьев, в то время как мысли его были далеко отсюда.
Из наушников Ричарда доносилась какая-то музыка, которую невозможно было расслышать на расстоянии. Да и само присутствие этих устройств не могло не удивлять. Где тот невозмутимый гордец, не нуждающийся ни в каком средстве для души?
Хорошо, что он ушел. Остался лишь невозмутимый гений, который начал понимать жизнь чуть лучше. Он стал человечнее, добродушнее и благосклоннее к самому себе. Кто сможет понять его?
На лице ни страха, ни сомнения, однако оно напряжено и затуманено будущим. Что принесет с собой время? Быть может, скорбь и мрак, а возможно, блаженное облегчение. Что пророчат звезды?
Юлиан и Адри сидели у костра, тихо очем-то переговариваясь. Это был уже не тот парень, трепетно ожидавший в парке чуда. Мальчик-ретро стал мужчиной.
Казалось, все присутствующие изменились… Рик обособленно сидел с Каталиной и, обняв ее, целовал в макушку, бережно поглаживая волосы. Идти на войну с любимыми страшнее всего.
Остальные Расщепленные уже разместились в палатке, предварительно выстлав свои спальные места пухом Сальвуса, подальше от леса Румпитура, где туман страха и безнадежности пронизывал тело до самых внутренностей.