Осведомитель явно наслаждался тем, что владеет неведомой Юлиану информацией. Он растянулся на диване и приготовился к беседе с очередным желторотым птенцом.
— Расскажи про Расщепленных и Проводников.
— Расщепленные — это такие же люди, как и ты, они могут видеть мой мир, могут с ним взаимодействовать, но не могут из него выйти. Поэтому они и называются Расщепленными: одна их половина находится в твоем мире, другая — в моем. И они не могут ничего с этим поделать.
— Но ведь я могу выходить из твоего мира? Я не всегда вижу его.
— Да. Поэтому ты Проводник. Проводник, — продолжил Рик со вздохом, отвечая на немой вопрос Юлиана, — это человек, который видит оба мира и в них существует, но может контролировать эту связь. Например, отключаться от второго мира и нормально существовать в первом. Проводники всегда рождаются только в твоем мире, мы называем его Румпи́тур, что означает на латыни «сломанный». А свой мир мы зовем Са́львус — «сохраненный», хоть он уже давно таким и не является.
— А где находится ваш мир? То есть планета-то одна, и я видел только людей или животных…
— Там же, где и твой. По масштабам такой же, только численность населения примерно как во Франции, и то не вся территория заселена. Дело в том, что ты еще не видел весь наш мир, а только отдельные части.
— Ладно, — сказал Юлиан озадаченно, — скажи, почему я Проводник? Почему я не обычный человек и не Расщепленный?
— Нашел у кого спросить, — усмехнулся Рик. — Это как спросить: «Почему я родился мальчиком, а не девочкой?» Как говорится, вопрос не ко мне. Но кое-что я сказать все же могу. Быть Проводником — тяжелая ноша. С таким клеймом рождаются очень редко, и это очень хорошо, что я первый тебя нашел.
— В чем заключается трудность?
— Это сложно, — раз. Может вызвать психологические расстройства, — два, но это у всех бывает, ничего особенного. И наконец, три, — это опасно для жизни. Тада-а-ам! — Рик развел руками, лежа на диване, и ослепительно улыбнулся. — Добро пожаловать, дружище!
Юлиан уставился на Осведомителя. Вчерашний день ему показался унылой обыденностью. «И как это все можно вообще понять? А поверить? И звучит этот рассказ так безумно… а разве у меня есть выбор? — размышлял он. — Или я просто спятивший подросток, который может остаток жизни провести в психушке, или я Проводник, рискующий каждую секунду своей жизнью». Ни тот, ни другой вариант ему не нравился.
— Хорошо, тогда объясни мне одну вещь. Где гарантия, что это все не происходит только у меня в голове? Может, ты просто плод моего больного воображения!
— Хмм, — усмехнулся Рик, — хороший вопрос. Гарантии нет. Это все действительно происходит у тебя в голове, ведь иначе ты бы и не узнал о Сальвусе. Как бы это сказать? Ты заточен под это.
— Потрясающе! То есть я так и не узнаю, настоящий ты или нет, — возмущенно пробормотал Юлиан.
— Многие из Расщепленных тоже так думали. Они считали, что сошли с ума, раз видят все эти вещи, а через некоторое время уже сходили с ума по-настоящему. Видишь ли, если будешь пытаться игнорировать Сальвус, станет только хуже. Себя не обманешь.
— М-да, для шизофренической галлюцинации ты чрезвычайно убедителен… Мой мозг бы до такого точно не додумался…
Если Юлиан в начале разговора был растерян и сбит с толку, то сейчас он вообще перестал чему-либо удивляться. Действительно ли это то, чего он хотел? Чего ждал в парке? Что искал на страницах своего блокнота? Ему хотелось заглушить все эти мысли, жужжащие у него в голове, как стая диких разъяренных пчел, качественной музыкой и чем-нибудь крепким. Уже не было сил переваривать всю кашу, вываленную на него каким-то самоуверенным гусем.
Кстати, этот гусь, судя по всему, привык к подобным реакциям. Рик уже сидел на диване, протягивая Юлиану фляжку, со словами:
— У новичков всегда стресс. Не ты первый, не ты последний, — пожал он плечами.
Юлиану хоть и не нравился его заносчивый знакомый, но фляжке он был очень рад. Осторожно взяв ее из протянутой руки нематериального человека и сделав пару глотков, он состроил мучительную гримасу и уставился на Рика.