В силу данного обстоятельства пришлось завести особый обычай. В час рассвета, пока весь гарем мирно спал (мало кто из здешних поднимался раньше полудня. Разве что слуги да конюхи, но они не в счёт), Вепрь выбирался в малый сад и упражнялся с деревянным мечом. Оружие он изготовил сам: для этого потребовался дрын, острый нож, пара прямых рук и смекалка. Ну, и, разумеется, свободный вечер.
Вепрь вспоминал и отрабатывал выпады и финты, отжимался на кулаках и подтягивался на кованых вензелях, украшавших беседку. Так проводил он каждое утро. Мало-помалу дело пошло, и одряблевшие было мышцы начали приходить в нужный тонус.
Это утро Вепрь начал с тяжестей: натаскал челядинке с дюжину вёдер. Она упорно сопротивлялась и пыталась объяснить, что столько не нужно, но он был нем и непреклонен, а она говорила на тарханском. В любом случае, девица, вроде, осталась благодарна, а одно ведро он утащил с собой — облиться холодным после тренировки.
Вепрь крутил деревянный меч с лихим азартом. Так увлечённо, что даже не хотел отвлекаться на зрителя. А зритель имелся, хоть его никто и не приглашал. Сидел в кустах сирени и наблюдал. Долго. Внимательно. И выбрался из укрытия, только когда Вепрь закончил.
Зрителем оказался мальчик. Пацанёнок зим двенадцати с типичной для тарханца внешностью: гибкий, смуглый, черноволосый. А вот глаза — ярко-синие. Они казались странно неуместными на бронзовой мордашке.
— Я видел тебя вчера, — сообщил шкет. — Это ведь ты убил салажана?
Вепрь кивнул. Чего надо этому мелкому?
— Енкур сказал, ты отменный воин, — продолжил пацан. — И языком не треплешь, потому как нем. Так что… — Пацан вскинул голову и упёр руки в бока. — Ты будешь учить меня биться!
Повисла пауза. Но продлилась она недолго. Вепрь подхватил парня под мышки и поднял.
— Эй, а ну поставь! — мальчишка завизжал и задёргался, точно кролик в силке. — Поставь немедленно!
Вепрь вынес его за пределы малого сада, опустил на землю и развернулся, чтобы уйти.
— Ах, ты, негодяй! — возопил разъярённый пацан и кинулся следом. — На колени!
Он от души замахнулся и врезал Вепрю кулаком. Куда конкретно он метил — непонятно, но явно промазал. Угодил по рёбрам, и тут же пискнул.
— Ай! — прижал ушибленный кулак к груди. — Больно!
Вепрь не стал дожидаться новой атаки. Сгрёб мальчонку за шкирдяй, оторвал от земли и грозно заглянул в пацанячье личико.
Ну, шкет!..
— О! Вижу, вы уже познакомились! — у заросшей цветущим вьюном арки, что вела в малый сад, возник Енкур в сопровождении десятка стражей. — Как славно.
Вепрь заподозрил неладное и снова посмотрел на пацана. Тот нахмурил брови и сложил руки на груди. Слов не понадобилось.
Вот же…
Вепрь поставил мальчонку и поклонился так низко, как только мог.
Перед ним стоял Сиятельный Таймур Тархан, властитель Золотых песков, покоритель барханов, гроза Дэвов и укротитель суховеев.
… Погань!
* * *
На следующий день юный правитель заявился с двумя деревянными мечами столь искусной выделки, что Вепрь ненароком залюбовался ими. Деревяшки точь-в-точь повторяли форму тарханских ятаганов, а по фальшивым клинкам змеилась вязь диковинных символов.
Вот же мастера заморочились!
— Мы здесь не для того, чтобы узоры разглядывать! — надменно изрёк будущий правитель. — Учи меня!
Вепрь фыркнул. Вложил меч в руку пацана, отступил на пару шагов и развёл руки в стороны, изображая живую мишень. Бей давай!
— Ты… хочешь, чтобы я атаковал? — паренёк оказался сообразительным. — Ну, держись!
Он ринулся вперёд с завидной решительностью. Обрушил меч сверху, потом сбоку, ударил с разворота, рубанул снизу.
Уворачиваться от него было, как играть с котёнком.
Во время очередной атаки Вепрь одним движением обезоружил мальчишку и приставил игрушечное лезвие к Сиятельному горлу.
Стражи, сопровождавшие кагана, вмиг обнажили ятаганы. Не игрушечные. Настоящие. Но Таймур Тархан остановил их жестом.
— Нет! — велел он. — Не лезьте! А посмеете сболтнуть матушке лишнее — лишитесь голов!
Стражи вняли приказу. Вепрь выпустил мальчишку из хватки и бросил ему меч. Тот поймал, и началась учёба…
На следующий урок Вепрь притащил корзину яблок. Неспелых и твёрдых, хоть гвозди забивай. Он кидал ими в кагана до тех пор, пока тот не навострился уклоняться. Как только это произошло, Вепрь поставил пацана на чурбан высотой в два локтя и продолжил метать яблочные снаряды. Парень хряпался на землю, набивал шишки, ругался, но требовал продолжать.