И Вепрь продолжал. Вместе они натаскивали воду для челядинок. Пробегали до рассвета по́три версты и столько же перед отходом ко сну. Отжимались на кулаках. Подтягивались. Перебирались через реку, прыгая по скользким от воды и водорослей валунам. По несколько часов стояли цаплями на колышках, ползали, словно ужи, прыгали через костры, вскарабкивались на отвесные скалы, упражнялись с пудовыми каменными гирями, мутузили набитые горохом мешки и бесконечно бились на деревянных мечах. Вепрь учил парня пользоваться как правой, так и левой рукой. Периодически «лишнюю» руку приходилось привязывать, но Таймур Тархан не сдавался. А когда наловчился, Вепрь вырезал ему небольшой деревянный кинжал и показал, как орудовать двумя клинками одновременно, перехватывая так и эдак.
Сиятельный каган строго настрого запретил охране присутствовать на занятиях. Он всегда приходил один и всегда раньше Вепря. А ещё на тренировки являлся Призрак. Кажется, ни одной не пропустил. Стоял рядом и давал советы. В большинстве своём весьма дельные.
Спустя луну малый сад преобразился до неузнаваемости. В нём появились перекладины, лабиринт из вбитых в землю чурок, размалёванный деревянный болван, мишени и даже полоса препятствий.
Вепрь многое знал и умел, но, к сожалению, совершенно не помнил, как, где и при каких обстоятельствах освоил все эти премудрости. Впрочем, Сиятельного ученика такие вопросы не беспокоили вовсе.
* * *
— Мой сын бесконечно доволен тобой, — с благодарностью в голосе изрекла Айра, и Вепрь чуть не поперхнулся щербетом.
Во время последней тренировки он наставил Сиятельному кагану столько синяков, что живого места не осталось.
Как ни странно, маленький Таймур оказался на редкость усидчивым учеником и проявлял завидное рвение. Поднимался до зари. Никогда не жаловался, не ныл и не прекословил. Выполнял всё, что Вепрь требовал. Сомнений не было: из парня рос отличный воин.
Достойный наследник достойного отца.
— Завтра я отправляюсь на невольничьи рынки, — продолжила Каганэ. — Говорят, солёные братья захватили каких-то совершенно особенных пленниц. Хочу проверить, правдивы ли слухи. Сыну не обязательно знать, куда и зачем я уехала. Займи его на пару дней, чтобы не тосковал.
Вепрь кивнул. Айра приняла ответ и продолжила:
— А если в стенах гарема станет тесно, отправляйтесь в пустыню. К северу от оазиса Хаджибру есть прекрасное место для соколиной охоты. Стражей я предупрежу. Енкур, если надо, поедет с вами.
Вепрь снова кивнул. Да уж! Выезд Сиятельного кагана на соколиную охоту — это тебе не битвы на деревянных мечах под боком у маменьки. Тут всё куда серьёзней! Интересно, доверила бы Айра ему сына, знай, что новоиспечённая «нянька» крепко не дружит с головой?
— Вряд ли, — раздался знакомый голос.
Призрак сидел на широком подоконнике, развалившись на подушках и вытянув ноги. На шее поблёскивала серебряная цацка.
Невидимый перехватил взгляд Вепря и лукаво подмигнул. Вот же…
— Куда ты смотришь? — Айра тоже уставилась на подоконник, но, разумеется, ничего, кроме горы расшитых подушек, не увидела.
Вепрь мотнул головой — никуда, мол — и допил свой щербет одним махом.
Глава 8
— Смотри. — Таймур Тархан указал хлыстом на залитую солнцем равнину. — Видишь курганы?
Вепрь натянул поводья и, приставив ладонь козырьком, всмотрелся в даль. На горизонте маячило шесть холмов.
— Это мои братья, — пояснил юный каган. — Старший, Берке, погиб в бою, сражаясь бок о бок с отцом. Двое других — Нур и Угедей — убили друг друга во время усобицы. Чагатая забрала песчаная лихорадка, Жанибека отравила наложница, а Ерасыла задушили во время мятежа.
Призрак многозначительно переглянулся с Вепрем.
— Я — седьмой сын, — продолжил Таймур, и взгляд его наполнился печалью. — Последний из рода. Мои братья ждут меня в чертогах Солнца, но матушка говорит, я не должен к ним торопиться.
— Матушка плохого не посоветует, — хмыкнул Призрак.
— Я должен вырасти сильным и могучим, укрепить каганат и наплодить наследников.
Вепрь внимательно посмотрел на помрачневшего ученика. Да, уж. Серьёзная задачка для парнишки двенадцати зим. Похоже, от него зависит судьба всей династии.
— Похоже на то, — поддакнул Призрак.
Енкур, возглавлявший целую армию свиты, поравнялся с ними.
— Повелителю угодно сделать привал? — вопросил Служитель, а Вепрь снова залюбовался его жеребцом. Эх, хорош зверюга!
— Нет, добрый друг, — говорил Таймур учтиво и с достоинством, как и полагается великому кагану. — До Хаджибру меньше парасанга. Сейчас привалы ни к чему. А уж в оазисе дадим роздых и коням, и людям. [1]