— Твои люди — совершеннейшие дикари, — изрёк Енкур, когда закутанный в шемаг Вепрь неуклюже наполнил его кубок. Говорил Служитель на новотарханском, и понять его не составляло труда. — Впрочем, ты и сам не лучше. Вот скажи, к чему держать мальчишку в клетке? Как никак, он — каган.
Его собеседник — широкоскулый здоровяк с оливковой кожей и глазами узкими, точно щели — усмехнулся. В оскале блеснул золотой зуб.
— Пока ещё каган, — пробасил он, особенно выделив злосчастное «пока». — Ты умён, старый Енкур, но многого не знаешь. Клеть ломает волю. День-два на жаре, и за глоток воды он мне сапоги вылижет. А заодно и тебе. Подлей-ка ещё! — рявкнул, обращаясь уже к Вепрю, и протянул чашу.
Вепрь подчинился. Склонился, чтобы наполнить кубок и замер. На поясе узкоглазого болталась тяжёлая связка.
Вот оно!
Стало быть, ключи не у Енкура вовсе!
— Хей! — узкоглазый пнул его сапогом. — Живее!
— Тебе бы рабом разжиться, — посоветовал Енкур. — Они куда расторопнее.
— Пустынники не держат рабов, — мрачно изрёк узкоглазый. — И тебе известно, почему.
— Зато берут заложников.
— Это другое!
Оба захохотали, а Вепрь поспешил освежить кубок Служителя-предателя.
— Ты так и не сказал, кто заказчик, Сартак, — сказал Енкур, глотнув вина.
Узкоглазый смерил каганского советника недобрым взглядом.
— Тебе это знать ни к чему, — изрёк с прохладцей. — Ты получишь всё, о чём просил. Свободу, золото, корабль и войско. Отправляйся на поиски своего дракона, безумный старик, а Тамук-Тархан оставь моим заботам.
— Считаешь меня безумцем?
Сартак фыркнул.
— А кто ещё верит в драконов? Только безумцы!
— Когда-нибудь я докажу, что прав, — спокойно вымолвил Енкур.
— Когда-нибудь я освобожу пустыни Тархана от рабских оков, — отозвался Сартак и поднял кубок.
Енкур отсалютовал в ответ.
— За смелые мечты! — сказал он и сделал глоток. — Но, справедливости ради, замечу: добыть дракона куда как проще.
— В разы! — Сартак расхохотался, сияя золотым зубом, и окликнул Вепря: — Неси ещё вина. И захвати пожрать.
Вепрь учтиво поклонился и вышел, сжимая в кармане заветные ключи.
— Свобода… — пробормотал Призрак, когда Вепрь быстрым шагом двинул к выходу из пещер. — Так вот, за что они борются.
Вепрь осторожно выглянул и осмотрел лагерь. Навроде всё как всегда: арбалетчики бдят, прохаживаясь по склонам взад-вперёд, всадники возятся с конями, игруны метают кости, часовые несут караул. Тишь, гладь да благодать.
— Наверное, пустынники — беглые рабы, — предположил Призрак. — Скорее всего — каторжане с рудников.
Вепрь выскользнул из-под каменного свода, перебежал к противоположной скале, чтобы солнце светило в спину — при таком раскладе даже самый меткий стрелок не сумеет толково прицелиться, — и подобрался к клетям.
— Рисковый ход, похитить самого кагана! За ними кто-то стоит, не сомневаюсь. Кто-то очень могущественный. Этот кто-то прикрывает им спину, но резоны имеет свои. Что скажешь?
— Заткнись.
Сощурившись, Вепрь наблюдал за перемещениями часовых.
— А, ну, это, конечно, аргумент, — фыркнул Призрак-Полумесяц. — Ты деликатен, как никогда, Мелкий. Кстати, ежели интересно, один из игрунов позвал часового под тент — сделать ставку.
Вепрь заметил это и без указки. Удачнее момента не придумаешь. Рывок, едва заметное движение — ключ с тихим щелчком провернулся в замке, — и клеть распахнулась.
— Вылезай, — скомандовал шёпотом. — Быстро!
Таймур — целый и невредимый — выбрался наружу. Это радовало. Из скального укрытия выскочил бордовый от гнева Сартак, за спиной которого маячил бледный, как полотно, Енкур. Видать, они-таки обнаружили мёртвого чашника и пропажу ключей. Это огорчало.
Погань…
— Вон он! — палец узкоглазого безошибочно ткнул в Вепря. — Держите сучьего сына!
Пустынники обнажили мечи, а арбалетчики на скалах взяли беглецов на прицел.
Деваться было некуда. Вепрь извлёк ятаган из ножен, закрыл собой мальчишку и осторожно подался назад. Один шаг. Второй. Третий. Достаточно. Там, за спиной, в тридцати ярдах против солнца — вход в подземный тоннель.
Ему не улизнуть, и гусю понятно. Однако этого и не требовалось.
— В пещеру, — глухо скомандовал кагану. — Быстро!
— Но…
— В пещеру, сказал!
Таймур подчинился, драпанул к скале и занырнул в тёмный зёв перехода. По мальчишке не прилетел ни один болт: ясное дело — ценный заложник нужен живым.