Красный змей… Красный змей… Красный змей разбудит спящих…
Слова раздирали память. Впивались иглами. Перед глазами маячили размытые образы, но сложить их воедино не выходило: всё рассыпалось. Плыло. Плавилось.
Вепрь схватился за горящую голову, не в силах терпеть, и чуть не вывалился из седла.
— Эй, чего это с тобой? Смотри, товарный вид не потеряй! — Служитель подъехал ближе и, убедившись, что Вепрь не намерен помирать, скомандовал подручным: — Шустрее, пока чёртова жара не доконала нас всех.
Они двинулись и ехали целую вечность, но жуткий костяной сад и не думал кончаться. Он раскинулся от края до края, куда хватало глаз, и казалось, будто пустые глазницы диковинных черепов внимательно наблюдают за пришельцами, посмевшими нарушить чужой покой. И тишина стояла такая, что можно было расслышать, как измотанные невольники скрежещут зубами.
Солнце скрылось за барханами, дышать стало легче, а ветер сделался промозглым и колючим. Он безжалостно кусал потрескавшуюся от жары кожу, отчего рожа горела огнём, а губы кровили. Холодало стремительно: бесплодная земля остывала так же быстро, как нагревалась.
Когда на небосклоне засияли первые звёзды, над головами, шелестя крыльями, пронеслась гигантская тень. А потом летающая тварина крикнула. Пронзительный клёкот отразился от безмолвных барханов и растворился в чернеющих небесах. Рабы побросали держатели паланкина и пали ниц, закрывая головы руками. Стражи схватились за кривые тамуктарханские сабли. Кони заплясали, топоча копытами иссохшую равнину.
И только Служитель кагана остался непоколебим, точно скала.
— Без паники! — скомандовал он. — Рух не нападёт. Люди для них, ровно для нас — черви: бесполезная добыча. Птица атакует, только если почует угрозу. Ведите себя тихо и держитесь подветренной стороны. За мной!
Вепрь поглядел на Служителя. Похоже, тип знает, о чём толкует.
— Похоже на то, — отозвался возникший из ниоткуда надоедливый призрак. — Ты тоже это знал. Но забыл. Ты много чего забыл. И теперь надо вспомнить.
Надо вспомнить. Надо… Надо… Надо…
— Давай остановим время…
Она лежит на мягкой траве и улыбается. Из одежды на ней только синий цветок в волосах. Это он подарил его ей. На коже блестят капельки пота. В лучистых глазах столько тепла, что можно согреть целый город самой студёной зимой.
Он улыбается в ответ, накрывает ладонью упругую грудь, а губами впивается в губы. Так сладко…
Вепрь зажмурился и мотнул головой, прогоняя чёртово наваждение. Вот же…
— Эй, Северянин, — Служитель подъехал ближе. — Чего косоротишься? На солнце перегрелся?
В ответ Вепрь хмуро зыркнул и дал мерину шенкеля, посылая вперёд.
— Ничего, сейчас охланёшь, — не отстал Служитель. — И ничего не бойся. О здешних тварях я знаю всё. Моя книга — «Краткий Бестиарий земель познанных и непознанных» — жемчужина библиотеки Великого кагана. Переведена на шесть языков!
Болтун.
— А ты обучен чтению?
Вепрь стиснул зубы. Вот же репей цеплючий. И чего ему надо?
— Известно, чего, — шепнул призрак, возникая по правую руку. — Разговорить тебя. Он подозревает, что ты дуришь всех своей немотой, вот и старается. Постельным частенько урезают языки: бабу приласкать они ещё могут, а вот разболтать государственную тайну уже нет.
Погань.
— Повезло, что вместе с памятью ты лишился дара речи! — многозначительно изрёк призрак.
Да уж. Повезло…
Вепрь хмуро понурился. В висках опять жгло, и далёкие барханы казались красными, как кровь.
Он пролил много крови. Очень, очень много. Он помнил, как очнулся среди сотен изрубленных тел. Совсем ошалевший, потерянный, без памяти… Он кричал. Как животное. Как дикий зверь, попавший в капкан. Вопил до хрипоты, пока не лишился чувств, а в себя пришёл уже скованным в скрипучей телеге: песеголовцы везли его на торги. Говорить он не мог: всякий, кто отведает чужой плоти, забывает человечий язык…
Так и не дождавшись ответа, Служитель многозначительно хмыкнул и послал воронка вперёд лёгкой рысью. Стражи пришпорили коней, чтобы поспеть за своим господином, и даже обременённые паланкином рабы ускорили шаг. Никому не хотелось оставаться в Костяном саду дольше, чем требовалось. Особенно сейчас, когда ночь вступала в свои права.
Рухи продолжали кружить в темнеющем небе. Их огромные крылья шелестели, а пронзительные крики разносились далеко-далеко, до самого горизонта.
— Почему они кричат? — шёпотом вопросил один из стражей.
— Не знаю, — ответствовал другой. — Но явно не к добру.
Вепрь задрал голову и проводил очередную тень долгим взглядом. Ну и здорова же дура!
— Боец прав, — тихо проговорил Призрак. — Неспроста эти синички расчирикались. Что-то здесь не чисто.
Вепрь хмуро зыркнул на невидимого собеседника. А ведь и в самом деле… И Служитель, похоже, тоже заподозрил неладное. Весь подобрался, а притороченные к седлу ножны передвинул ближе, под самую руку.
Всё произошло быстро. Вепрь даже моргнуть не успел. Дремавшая на остывшем валуне тарханская кобра вздыбилась, зашипела и угрожающе раздула капюшон. Кони, взоржав, шарахнулись, и один из стражей обнажил ятаган — рубануть змеищу.
— Нет! Никакого оружия! — возопил Служитель, но было поздно: исполинская тень спикировала вниз, и стражник с воплями забился в острых когтях.
Рух подхватила его легко, точно котёнка, и взмыла в небеса. А спустя миг под ноги коней шмякнулась вырванная из плеча рука, по-прежнему сжимавшая клинок…
— Проклятье! — Рыкнул Служитель, осаживая перепуганного воронка. — Рассредоточиться! Укрыться!
Стражи и рабы кинулись врассыпную, а птицы с клёкотом кружили над головами. Темнокожий лысый невольник запустил в пернатую хищницу булыжником, и тут же поплатился: его растерзали даже быстрее, чем стражника. Рухи атаковали на редкость слаженно и жестоко разделывались с незваными гостями: острые клювы и когти вонзались в человечью плоть, как в мягкое тесто, и кровь лилась рекой.
Вепрь спрыгнул на землю, согнулся в три погибели и, прячась за скелетами неведомых тварей, мелкими перебежками добрался до опрокинутого паланкина. Там обнаружился ошалевший от страха раб. Завидев Вепря, бедолага шарахнулся и затараторил что-то на непонятном наречии, а потом вдруг выскочил из портшеза аккурат под когти разъярённой Рух. Она склевала невольника, словно курица майского жука, и, грозно клекотнув, вознамерилась закусить Вепрем. Но…
Он уже добрался до меча.