— Однако Гриб говорил, что Стрелок сам угрожал тому старику поначалу, — возразил главарь разбойников.
— А потом выстрелил в Жабу, — усмехнулся Ардан. — Прости, в Ханина! Я знаю Стрелка. Выпускаемая из его лука стрела всегда летит туда, куда он метит. И если стрела оказалась в Ханине, значит, так хотел Стрелок. За то он и получил свое прозвище, не так ли? А Гриб мог и напутать…
— Мог. Как бы то ни было, пока не отыщем Стрелка, не разберемся. На заре отправляемся… Когда выйдешь, позови сюда Гриба…
Ардан вздохнул и покачал головой.
— Что ж, как знаешь.
С этими словами он покинул шатер, и Оссимур наконец остался наедине с мертвым племянником. Главарь долго смотрел на его бледное лицо, а затем перевел взор чуть в сторону, где на куске ткани лежали разломанная пополам злополучная стрела, лишившая Ханина жизни.
По наконечнику было видно, что стрела охотничья. Оссимура пожирала изнутри лютая ненависть, которую он с трудом удерживал в себе. Племянник был убит охотничьей стрелой, словно животное! Как мог Стрелок так поступить? Братство Волков Тракта подобрало его на грязных улицах Ралгирда. Оссимур был одним из тех, кто спас мальчишку от голодной смерти, кто взрастил его, кто научил его держать оружие. Разбойники научили его выживать в этом жестоком мире. Как он мог сделать то, что сделал? Убить того, с кем вместе вырос? Мог ли он это сделать? Не кроется ли за этим что-то еще?
Полог шатра всколыхнулся, и внутрь вошел разбойник с перевязанным плечом. Оссимур неподвижно сидел спиной к входу.
— Сядь! — повелел Оссимур. — Расскажи мне все снова. О каком ключе ты упоминал?
Рассвет еще не наступил, когда кто-то без спроса ворвался в шатер.
— Оссимур! — раздался громкий голос Ардана. — Мы нашли еще одного колдуна!
Главный разбойник вскочил на ноги и провел ладонями по лицу, сбрасывая остатки сна.
— Что? Еще одного? — переспросил он. — Сколько же их тут?
— Он там, близко, у реки. Лежит на берегу. Без чувств, но вроде живой.
— Так может, это тот самый, — проговорил Оссимур, натягивая сапоги.
— Нет, Гриб не признает его. Лицо, говорит, совсем другое. Тот, говорит, постарше выглядел.
— Я слыхал, что колдуны могут менять облик, — сказал Оссимур, хватая плащ, и вышел из шатра вслед за Арданом.
Утренняя прохлада и пение птиц в переплетениях ветвей окончательно пробудили его уже через несколько мгновений. Они двинулись по узкой едва приметной тропе, что ныряла прямо в чащу кленового леса. Когда впереди послышался наконец шум бегущей воды, уже окончательно рассвело. Вскоре клены расступились, и сверкающая в свете зари река предстала взору. Ее ровный нескончаемый шум всегда успокаивал Оссимура. Он с улыбкой встретил порыв холодного ветра, который встретил его, едва глава братства вышел из-под полога леса. Сделав полный вдох, он повернул голову влево, где в паре верст отсюда виднелись очертания каменного моста. Затем он посмотрел в другую сторону, — на восток. Щурясь от солнечных лучей, он разглядел собравшихся у воды разбойников. Когда Ардан и Оссимур подошли, толпа расступилась.
— Похоже, он тут купался, Оссимур, — усмехнулся тучный разбойник по имени Кабан.
— Сдается мне, не по своей воле, — подхватил Оссимур.
На песчаном берегу без признаков жизни лежал седоволосый мужчина в изорванном одеянии черного цвета. Лицо и руки его были исцарапаны и покрыты свежими ссадинами. Странного цвета темно-бордовая кровь уже запеклась.
— Лицо очень бледное, — произнес он. — Он мертв?
— Нет, — ответил Ардан. — Я тоже сначала так подумал, однако он еще дышит.
Оссимур осмотрел землю вокруг и спросил:
— Что-нибудь было при нем? Оружие, сума, ценности?
Разбойники замотали головами. Оссимур с недоверием посмотрел на Кабана.
— Клянусь, мы ничего не брали! — несколько возмущенно изрек тот, раскидывая руки. — При нем ничего не было. А уж если что-то и было, боюсь, все теперь на дне реки.
— С чего тогда вы решили, что он колдун?
— Гриб сказал, что он выглядит почти как тот, — дал ответ Ардан.
— Да, Оссимур! — быстро подхватил Гриб. — Похож на того колдуна.
— Однако это не он? — полувопросительно произнес Оссимур.
— Нет, не он, — покачал головой Гриб. — По одежке похож.
— По одежке, — повторил Оссимур. — Это что же, если я напялю черный балахон, тоже за колдуна сойду? Вы меня тогда и прикончите? Ладно… Кто-то пробовал привести его в чувства?