— Какой между нами может быть разговор? — раздраженно отозвался колдун. — Ты — хозяин этих баранов. Я — твой пленник. Все яснее некуда. Чего же ты хочешь еще?
— Просто отвечай на мои вопросы. И тогда, возможно, твоя участь будет не самой плачевной.
Эсторган усмехнулся.
— Звучит обнадеживающе, — фыркнул он. — Если ты полагаешь, что все это сойдет тебе с рук, смертный, то ты глубоко заблуждаешься. Я никогда не забываю о возмездии. Те, кто когда-то переходили мне дорогу, глубоко сожалели об этом в будущем. Стоя на коленях, они слезно молили о пощаде. Тебя это тоже не обойдет стороной. Тебя и всех твоих дружков!
Оссимур долго молчал. Он обдумывал слова колдуна, глядя собеседнику прямо в глаза.
— Ты не в том положении, колдун, чтобы угрожать, — без тени гнева произнес глава братства. — Ты жалок. Твои бессильные угрозы меня не впечатляют. И ты далеко не первый, от кого я слышу подобные слова. Могу сказать тебе в ответ, что те, кто когда-либо произносил что-то в этом духе, глубоко сожалели об этом в будущем. Они стояли на коленях и молили о прощении. Но я не умею прощать.
С преисполненным ненависти взором колдун посмотрел на Оссимура. Он ничего не ответил. Он был не из тех, кто бессмысленно сотрясает воздух в спорах. Все, что следовало сказать, Эсторган уже донес до ушей глупого смертного.
— Но не будем о грустном сейчас, — продолжал Оссимур. — Расскажи мне о ключе.
Колдун, опустивший было взгляд, снова посмотрел на разбойника. Брови Эсторгана приподнялись от удивления, а губы задрожали от негодования и злости. Откуда ему известно? Здесь что, каждый знает о планах Двимгрина? Проклятый Афройнский Ворон!
Оссимур тем временем пристально наблюдал за пленником.
— Что он открывает? — спросил он колдуна.
Эсторган облегченно вздохнул, осознав, что головорезу ничего не известно.
— Тебе не следует знать это, — мрачно ответил он. — Это знание не для простых смертных. Ты вряд ли поймешь. А если и поймешь, оно не принесет тебе пользы. Не сделает тебя ни богаче, ни сильнее.
Похоже, Оссимур был удовлетворен таким ответом.
— Хорошо, — молвил он. — Мне в любом случае нет до этого дела. Мне нужен попутчик твоего приятеля. Он преступил законы братства. Скажи, куда направляются те, кого мы пытаемся догнать.
Эсторган рассмеялся. Затем, кивком головы указав в сторону шумных посиделок у костра, он добавил:
— Вот так мы пытаемся их догнать? У меня, боюсь, другое представление о погоне. Однако даже если бы вы мчались во всю прыть, толку было бы мало. Двимгрин уже слишком далеко…
— Так куда они едут? — повторил вопрос Оссимур.
— Мне это неизвестно.
— И даже не догадываешься?
— Нет, — отрезал колдун.
Главарь разбойников встал и сложил руки на груди. Колдун поднял взгляд в ожидании.
— Я уверен, что ты лжешь, — сказал Оссимур. — Я не жесток, однако лжецов я не люблю. Сегодня ты ехал верхом. Но завтра тебе придется пробежаться самому, колдун. Потому советую в эту ночь отдохнуть как следует.
Глава 8
Оссимур сдержал слово. Весь последующий день Эсторгану пришлось бежать, будучи привязанным к конскому хвосту. К вечеру ноги гудели от усталости, как никогда в жизни. Сам колдун выдохся настолько, что вот-вот упал бы без чувств под копыта лошадей. Но он выдержал. Этим мерзавцам не сломить дух Колдуна Второй Власти! Он не падет ниц перед ними и стойко выдержит все издевательства. А после… После придет время, и он отомстит. Сполна воздаст им за эти мучения!
Ночь стелилась над дорогой. Цикады кузнечиков громко звучали над зеленым лугом. Эсторган отдыхал от тяжелого перехода поодаль от костра, вокруг которого расположилась шумная компания разбойников. Никто из их не обращал внимания на пленника, — кроме главаря. С того момента, как начался привал, колдун чувствовал его тяжелый взгляд, который непрестанно сверлил его. Но Эсторган нашел в себе волю не посмотреть в ответ. Он даже закрыл глаза и склонил голову на грудь, сделав вид, что дремлет. Тогда Оссимур не сдержался и вновь подошел к пленнику, как то было прошлым вечером.
— Как себя чувствуешь, колдун? — спросил он.
Эсторган поднял голову и злобно сверкнул глазами.
— Не переживай за меня, — произнес он в ответ. — Я испущу дух не раньше, чем узрю твою лысую голову на копье.
Оссимур усмехнулся.
— Ты не из тех, кто быстро теряет бодрость духа, как я вижу, — заметил он. — Я уважаю это.