— Разве наш брат ничего не рассказал о нашей семье? — с улыбкой, как Елизавете показалось, змеиной, спросила Евдокия, — о чем же вы так долго беседовали во время прогулки?
— Не смущай нашу гостью, дорогая, — поспешила на помощь Марфа, — ты же знаешь, наш брат любит рассказывать интересные истории и может заговорить любого.
— Может пересказывал содержание своих ученых книг? — не унималась Евдокия, — а может, вы говорили о любви? Вы же любили своего покойного мужа, душечка?
"Она точно знает, как меня выдали замуж за Войцеха Мелиховского, и хочет вывести меня из терпения! А для чего? Чтобы я проговорилась, рассказала о Зденеке! Неужели она с Ядвигой заодно? Что могла пообещать ей эта ведьма? Деньги? Так у нее есть и дом и деньги. А может все-таки денег нет? Нужно уточнить, что за карточные долги она помогала выплачивать сестре."
В комнате повисло тяжелое молчание, которое могла разразиться скандалом, не сдержись Елизавета. Но опять помог совет Василия, и на ее лице появилась ответная улыбка.
— Дорогая Евдокия Федоровна, вам ли не знать тонкостей семейной жизни? Вам ли не знать, что значит слово любовь для нас, женщин?
Елизавета задала вопрос и замолчала в ожидании ответа. Неизвестно, каков бы он был, но в в гостиную вернулся Василий.
— Интересный у вас разговор - о любви! Можно послушать?
— Я, вообще-то попросила рассказать о родителях и ваших родственниках, — слегка смутилась Елизавета, — а вот Евдокия Федоровна о любви спросила.
— Да, дорогой брат, давай расскажем Лизе о наших родителях: папеньке Федоре Федоровиче Беркутове и маменьке Анфисе, в девичестве Кучеровой. — Марфа села на диванчик рядом с Елизаветой и приступила к рассказу.
— Как вам уже известно, нас детей в семье было четверо. Мы с Василием родились друг за другом, но я - первая, поэтому все меня должны слушаться, — засмеялась Марфа, — так было с самого детства, да Василий Федорович?
— Ну-да, это теперь меня по имени отчеству величают, а в детстве просто Васенькой звали и я не мог ослушаться старшой сестрицы.
— А вот Дона слушаться не любила. Она самая младшая из нас, поэтому папенька и маменька все ей дозволяли.
Далее Елизавета узнала о родственных связях семьи Беркутовых. Все было очень просто: у Михаила Кучерова, отца Анфисы, был старший брат Ярослав - отец Хедвики.
— Когда Хедвика чуть не утонула в омуте, все стали считать ее ненормальной. Взрослые говорили, что теперь Хедвику никто не возьмет в жены. И вдруг - сватовство богатого поляка. Наши родители, конечно, были приглашены на свадьбу и обсуждали между собой это событие. Мы-то еще маленькие были. Василий, сколько нам тогда исполнилось? Двенадцать? С Хедвикой и ее мужем мы встретились через несколько лет, во время поездки в Прагу. Забыла сказать, что наш дедушка Михаил чех, и в Чехии у нас много родни.
Василий снова остановил Марфу.
— На сегодня, пожалуй, достаточно, сестра. Пора всем нам отдохнуть.
Уже лежа в постели, засыпая, Елизавета подумала, что остановил Василий разговор на самом интересном месте. «Значит, есть у них тайна от Доны и завтра…»
Елизавета не ошиблась: утром, едва она успела привести себя в порядок и одеться, в комнату постучалась служанка Маняша.
— Вас барин ждет в саду, на той самой лавке, что под липой.
Набросив шаль, Елизавета вышла из комнаты. Больше всего ей не хотелось встретить Авдотью. К ее радости, Маняша сообщила, что «барыня еще спят» и «будуть спать, как обычно».
Чтобы от росы не вымок подол платья, Елизавета старалась идти посредине дорожки, посыпанной песком. Песок был влажным и на нем отчетливо виднелись следы. «Странно, Маняша сказала, что Василий ждет меня в саду, но кроме его следов есть еще чьи-то маленькие, но не от женской обуви. Интересно, кто здесь прошел?» Продолжая смотреть под ноги, она чуть не столкнулась с Василием.
— Доброе утро, Елизавета Еремеевна! Первый вопрос: как вам спалось? Второй: вы что-то потеряли?
— Спасибо, все хорошо, но… Но на песке следы, смотрите, они не ваши! Кто-то прошел уже после вас.
— Надо же, Зденек описывал вас, как особу смелую и решительную, а вы еще и наблюдательная!
По выражению лица Василия, было понятно, что он не шутит, а наоборот очень встревожен.
— Жаль, тот, кто оставил следы, свернул с дорожки в траву и скрылся, скорее всего, вон в тех кустах. Но вы не волнуйтесь, Елизавета Еремеевна, кусты далеко, а мы шуметь не будем.