Когда мое тело совсем разомлело, его натерли маслом, которое просто одуряюще пахло фиалками. Не знаю чем все это время занималась бабуля, я ее не видела с самого утра. Она словно нарочно избегала встречи, что была крайне странно на фоне того, как до этого она добивалась моего внимания.
Едва солнце начало садиться, меня обрядили в нечто больше напоминающее паутину чем платье, и сверху накинули бессменный плащ. В двери комнаты, которую я всегда занимала в доме бабушки, тихо постучали.
-Вам пора.
Посмотрев в окно увидела, что солнце уже село. Сегодня все так как обычно, кажется что время течет гораздо быстрее. Босиком, так как обувь будет только мешать вышла в холл. Там уже собрались все хранительницы, ожидая только меня и бабушку. Я заметила, что у мамы и у сестер заплаканные лица, а все кроме меня в этот раз надели черные плащи и повязали на головы траурные ленты. Тревога змеей заползла ко мне в сердце.
-Где бабушка?
Позади меня раздался бодрый голос:
-Я здесь.
Облегченно выдохнув обернулась. Она как и я была во всем белом, только лицо скрывал глубокий капюшон.
-Почему у всех траурные ленты?
Верховная хранительница ответила крайне загадочно:
-Потому что, то что для нас праздник, для них горе.
Не останавливаясь она прошествовала к выходу, я привычно следовала следом за ней, и за нами потянулись змейкой остальные. Чем выше ранг и сила хранительницы, тем ближе она идет к верховной.
На улицах нашего города было необычайно тихо. Все сошлись посмотреть на наше шествие, и у всех была траурная лента — у женщин в волосах, у мужчина как повязка на рукавах. Некоторые не скрываясь плакали, и бросали цветы к нашим ногам. Все это было крайне подозрительно. Только сейчас я поняла, что совершенно ничего не знаю о передаче силы верховной. Не знаю умышленно, или случайно, но никто даже вскользь не поднимал эту тему, а я в силу своей неопытности и глупости считала, что меня это не коснется.
Лес, словно чувствуя настроение его жителей, шумел крайне тревожно, и как-то взволнованно, словно хотел поддержать новую хозяйку, и чем ближе мы подходили к древу предков, тем сильнее становился шелест листвы.
Священное древо сегодня было не золотистым как обычно, а багряно-красным. Все молча стали в круг, выдвинув к центру меня с верховной жрицей. Взяв за руку она повела меня по пружинящей почве к самому древу. От него исходила непонятная печаль и даже тоска. Положив наши соединенные руки на шершавый ствол, она тихо проговорила:
-Я выполнила свой долг, даруй мне свободу. Прими мою внучку как твою верховную жрицу.
Пару секунд ничего не происходило, только ровное тепло охватывало все тело. Но потом я почувствовала осторожное касание к ноге, и опустив глаза увидела как тонкий корень обвивает мою щиколотку. Я поняла, что сейчас снова будет погружение, и уже собралась закрыть глаза, как услышала строгое.
-Глаза должны быть открыты, чтобы ты не увидела не вздумай их закрыть.
Я послушно распахнула ресницы, хотя было и жутковато погружаться в мутную жижу с открытыми глазами. Но стоило полностью уйти под эту странную почву как страх прошел, я словно оказалась в коконе наполненном светом. Я видела как корни обвивают мои руки и ноги, не давая двигаться, я видела, что напротив меня зависла бабушка, словно в мутной воде, и это теплое сияние исходит из ее тела и наполняет мое. Рассмотрев то, что с ней происходило я попыталась дернуться, как-то освободиться, но не смогла. Беззвучный крик срывал горло. Напротив меня, всего в метре, зависла очень старая женщина, и старела она с каждым мигом все сильнее. Все тело покрывали морщины, кожа стала тонкой словно пергамент, волосы поседели и постепенно опадали к ее ногам. Это было жутко, но она блаженно улыбалась. Вспышка света меня на миг ослепила. И когда я снова смогла видеть, напротив меня никого не было. Осознание потери просто оглушило, поэтому я даже не поняла когда оказалась на поверхности, а вокруг раздавался плачь, и бесновалась природа. Меня словно отрезало от остальных. Вихрь света очертил круг, и не давал мне ступить ни шагу.