– Наир, – вдруг воскликнула я. – Мы забыли кое–что, – мои глаза загорелись.
– Что? – удивился мальчик, а Жулька звонко тявкнула.
– Мы забыли о чердаке, – таинственно прошептала я. – Когда–то давно туда стаскивали всю ненужную мебель, и может быть туда мародеры не зашли, а если вошли не стали связываться с хламом.
Мальчишка закивал головой, и мы потопали искать спрятанную в служебных помещениях лестницу на чердак. Найти её оказалось нелегким делом, с которым на удивление справилась Жулька и стала звать нас лаем, что–то собака стала не в меру умной. На чердаке было пыльно. Сквозь множество щелей проникали лучи Нура, на свету которого плясали миллионы пылинок, придавая сюрреалистичный вид, запущенному помещению. Все пространство, было загромождено различной мебелью и Наир радостно побежал рассматривать наше спасение. Ребенок, не смотря на свою прежнюю не всегда счастливую жизнь, был жизнерадостным.
– Тиресса, – услышала я через минуту его голос. – Смотри здесь есть кровать.
Я поспешила на голос и увидела настоящего монстра, а не кровать. Она хорошо сохранилась за счет слабенького сохраняющего заклинания, но как её отсюда перенести я не представляла. Магией пользоваться мне не желательно, а перенос отнимает много сил. Да и как спускать такую громаду на этаж тоже не представляю.
– Какой молодец, – похвалила мальчика от чего он довольно улыбнулся.
Кровать была двуспальной, со специальным каркасом для балдахина, которого рядом не наблюдалось. Но мягкий матрас, который я промяла руками был на удивление целым, но ужасно пыльным. И тут… Наир взмахнул рукой и открылся портал, от которого пахнула знакомым запахом моющего средства, им я натирала стекла на окнах, остатки, так сказать. Портал имел широкий проход, как раз чтобы прошла кровать.
– Наир, – замерла я. – Тебе не тяжело, ты не свалишься потом от перенапряжения
– Нет, – беззаботно мотнул головой мальчишка. – Тащи кровать я видел там еще есть, для меня.
Я быстро собралась и все–таки использовала магию. Кровать приподнялась и поплыла в комнату, я шагнула следом и аккуратно установила ее на то место где, когда–то была моя. Удивленно посмотрела на довольного Наира и заглядывающую в проем Жульку. Собака благоразумно отошла от края подальше и звонко тявкнула. Я скользнула назад и оглянулась вокруг рассматривая нужную мебель. Потом работа пошла веселее. Я немного сглупила и от неожиданности не сразу стала ставить рунические чистки на мебель, а потом уже чистую отправлять в уготованные для нее места. Мы обставили мою комнату, перетащив туда, большой вместительный шкаф и изящный белый трельяж, с мутноватым зеркалом. Комната Наира обзавелась полуторной кроватью и темным комодом. Туда же поставили стол и колченогий стул, который очень понравился мальчишке. В парадный зал мы нашли два разнокалиберных дивана и несколько кресел, все были цветастые чуть выгоревшие, но как говориться лишь бы на чем сидеть. Кухня обзавелась длинным столом и несколькими табуретками. Нашли мы и посуду, хорошей конечно здесь не было, но и такая с трещинами и сколами была в радость.
– Ничего, – успокаивала я Наира. – Пройдет немного времени, и мы с тобой наведаемся в тот мир откуда ты меня забрал и там возьмем все, что захотим.
– Мне и это нравиться, – сказал мальчишка, – только ты меня Тиресса не отдавай никому.
Я замерла, расставляя посуду на узкой полочке.
– А как же мама и папа? – Спросила я мальчишку. – Я не имею права тебя им не отдать.
Ребенок, сидевший на табуретке быстро спрыгнул и подскочив обнял меня за ноги:
– Никому не отдавай Тиресса, можно ты будешь моей мамой?
Я замерла, не зная, как реагировать на такое. С детьми у меня никогда не складывалось. У немногочисленных знакомых еще на Земле, все дети плакали от моего вида, навсегда отбивая желание подержать на руках сопящие комочки. А потом я просто перестала думать о том, что, когда нибудь у меня, будут свои дети. Теперь же сердце предательски дрогнуло.
– Я не могу ничего тебе обещать Наир, – погладила по голове мальчишку. – Но знай до последнего буду за тебя бороться, или я не Тиресса Азаир.
Где–то вдалеке словно громыхнул гром, и я встрепенулась
– А теперь за работу, – преувеличенно бодро сказала я, у нас еще ужин и помывка на горизонте.
Наир улыбнулся, блестя голубыми полными слез глазами, а Жулька довольно обежала нас по кругу, намекая на то, что самая голодная здесь она.