Он рассматривает своё отражение в зеркале и проводит рукой по голове.
— Тебе надо открыть парикмахерскую. — Он усмехается так самоуверенно и выглядит при этом крайне соблазнительно, сидя в одних трусах в огороде, что мне хочется его съесть. Мне! Такое вообще возможно?!
— Ты весь в волосах, — говорю я тихо и пытаюсь сдуть с него срезанные волоски. Но поскольку его кожа слегка покрыта потом, они приклеились повсюду намертво: на его широких плечах, рельефных мышцах груди, плоском животе. Чем выше встаёт солнце, тем становится жарче. Мне ещё предстоит привыкнуть к пустынному климату. Лучи, словно иголки, колют мою белую кожу.
Хром встаёт и выносит из дома канистру. Он поднимает её над головой и льёт на себя воду. Я скольжу руками по его коже, чтобы обмыть её. Я не могу устоять, чтобы не коснуться его везде. При этом я глажу его поверх намокших трусов и пару секунд тру слегка набухший член.
Хром тут же отставляет канистру в сторону и смотрит на меня томным взглядом:
— Сегодня была длинная ночь, тебе не кажется?
— Хм. — В моём горле пересохло, настолько я взволнована. Я знаю этот взгляд и точно знаю, что Хром задумал. Я хочу этого так сильно, как не хотела никогда.
Он берёт меня за руку, и мы вместе идём в дом. Там он снимает трусы, поднимает меня на руки и несёт в спальню. Он бросает меня на кровать, его глаза сверкают.
— Нам нужно срочно её опробовать, не думаешь? — Хром пристально смотрит на меня, стоя у кровати и поглаживая напряжённый член.
Как будто в трансе, я киваю и торопливо раздеваюсь. Мой пульс зашкаливает. Время пришло, я знаю это.
Я постоянно кошусь ему между ног. Хром такой твёрдый, что головка уже обнажилась от кожицы.
Я так сильно его хочу, мне необходимо почувствовать его в себе.
Я сбрасываю с ноги последнюю часть одежды и растягиваюсь на спине. Но когда Хром, словно хищник, на четвереньках ползёт по кровати, я слегка пугаюсь и сажусь.
Хром садится рядом и притягивает меня к себе на колени. Он убирает руки за спину и целует мои губы, шею, груди. Он сильно сосёт мои соски, его эрекция упирается мне между ног. Он становится всё более несдержанным, его поцелуи — всё более неистовыми. Когда я начинаю гладить его член, Хром зарывается пальцами мне в волосы.
— Ты нужна мне, кошечка. — Его язык толкается в мой рот, прямо-таки трахая его. К счастью, мой рот никогда не интересовал Блэра. Он принадлежит только Хрому. И я сижу сверху, я всё контролирую.
Я приподнимаюсь и, разминая мышцы на его плечах, бормочу ему в губы:
— Ты мне тоже.
Он тихонько рычит мне на ухо и просовывает руку между нашими телами. А затем толкает в меня палец. Когда он дотрагивается до клитора, внутри меня разрастается восхитительное ощущение.
Хром слизывает мои соки со своего пальца и снова суёт его в меня, а затем размазывает с него влагу по моим соскам.
— Ты такая вкусная. — Хром облизывает меня, а затем кусает, но лишь одними губами. Он не сделает мне больно… и всё же, я цепенею. Пусть и чуть-чуть, но я напряжена…
Хром замирает и открывает глаза.
Я ни в коем случае не хочу сбить настрой, потому что тоже испытываю желание… и ещё какое! И никто не сможет мне сейчас помешать, тем более мои демоны из прошлого. Хром — лучшее, что со мной когда-либо случалось, и я хочу, чтобы он, наконец, мог быть со мной самим собой.
Я тут же вцепляюсь ему в волосы и притягиваю его, чтобы поцеловать. При этом я трусь о него промежностью. Но он, тяжело дыша, отстраняется и ложится на спину.
— Возьми меня, — приказывает он хрипло, и я не могу перед ним устоять.
Я сажусь поверх его твёрдого ствола и трусь о него, гладя Хрома по груди. Он олицетворение мужчины; сильного, но чуткого. И он хочет получить меня целиком, он ждал этого так долго.
Когда я обхватываю член, моя рука дрожит. Он несгибаемым стержнем торчит вверх, словно штырь. Что мне видится в нём? Опасное оружие или орган для получения удовольствия? Страдание и сила подразумевают друг друга, и я слишком часто получала этот урок за последние месяцы. Но сейчас всё будет хорошо. Я хочу наконец снова стать женщиной, которой была раньше; женщиной, которая наслаждается сексом.
Я подвожу упругую головку к своему входу и осторожно опускаюсь на неё. Сантиметр за сантиметром она входит в меня, растягивая и наполняя.