Я стараюсь как можно меньше к нему прикасаться, но, хотя крыша достаточно широкая, меня просто притягивает к нему.
— Что вы видели? — спрашиваю я, кладя руку Хрому на предплечье.
Он поворачивает голову ко мне и тихо рассказывает:
— В следующей долине, милях в трёх отсюда, есть большая территория с двумя фабриками и сахарным тростником насколько хватает глаз. Плантации гигантские, всё ярко освещено, повсюду установлены прожекторы. Мы насчитали десять летающих дронов, которые постоянно сканируют местность и распыляют какое-то химическое вещество. Охранников, похоже, не так много. По крайней мере, мы их почти не видели. Хотя, может быть, они сидят в зданиях. На полях кипит бурная деятельность. Вероятно, из-за дневной жары рабам приходится работать ночью. И охранники обходятся с ними не очень вежливо.
Я прикладываю руку ко рту и отворачиваюсь. Перед моими глазами изнурённые от тяжёлой работы и химикатов тела. Некоторые из заключённых даже ни в чём не провинились, но всё равно оказались в этом аду.
— Если бы ты меня не спас, я тоже была бы там, — шепчу я сдавленно.
— Но ты не там. И сейчас мы здесь, чтобы спасти их. — Хром притягивает меня к себе на сгиб локтя, и я прижимаюсь к нему. Его близость — как раз то, что мне нужно. Я цепляюсь за него, словно он скала среди бури.
Я наслаждаюсь его теплом и присущим ему запахом, а он гладит меня по спине. И так мы лежим тихо и смотрим в небо.
Когда над нами вдруг пролетает огромный серебряный хвост, я вздрагиваю:
— Ого, что это было? Ты тоже это видел? — А вдруг Уайт-Сити атаковал нас ракетами?
— Это была падающая звезда, — спокойно поясняет Хром. — Киа рассказала мне, когда я ночевал на шезлонге в огороде, и я уже пару раз наблюдал это явление.
— А что ещё я тебе сказала? — раздаётся голос девочки из открытого водительского окна. — Вы можете загадать желание!
— Спокойной ночи, Киа! — отвечает Хром с усмешкой. Его светлые зубы мерцают в свете звёзд.
— Мы можем загадать желание? — шепчу я ему в шею. — Это такой обычай в Резуре?
— Угу, — отзывается Хром.
Я закрываю глаза и страстно желаю, чтобы этот мужчина вернулся ко мне. Не только в постель, но чтобы он снова впустил меня в своё сердце.
— Ты действительно притворялась со мной в тюрьме? — спрашивает он вдруг.
— Да, в самом начале. — Зачем отрицать? Я больше не хочу обманывать его.
— У меня была такая мысль.
— Ты на меня злишься из-за этого? — спрашиваю я еле слышно.
— Нет. — Он поворачивается ко мне и прижимает меня за ягодицы к своему горячему телу.
Моё сердце пускается вскачь. Если бы поблизости не было ещё восьмидесяти человек, он бы совершенно точно со мной переспал. Я слышу его учащённое дыхание. Он возбуждён. Я возбуждаю его. Это каждый раз даёт мне ощущение силы.
Я дотрагиваюсь губами до его подбородка, меня щекочет щетина. Дыхание Хрома касается моей щёки. Больше всего мне сейчас не хватает его жарких поцелуев.
Поскольку терять мне всё равно нечего, я зарываюсь пальцами в волосы Хрома, чтобы удержать его голову, и целую его в мягкие губы.
Хром тихо говорит хриплым голосом:
— Тебе надо ещё немного поспать, через несколько часов ты должна быть в форме.
— Ты тоже. — Я просто продолжаю целовать его, кружу языком у него во рту и счастлива, что он отвечает на мои ласки взаимностью.
— Я не устал. — Его руки мнут через штаны мои ягодицы.
— Я знаю, как это исправить. — Здесь он не сможет от меня ускользнуть, и я должна воспользоваться этой возможностью. Я дерзко хватаю его за промежность. Он твёрдый как камень.
— Кошечка, — бормочет он, — как только мы окажемся дома, я тебя отшлёпаю.
— За что? Я ничего не могу поделать, ведь ты загадал желание, чтобы я сделала это.
— Я этого не желал, — возражает он вяло.
— А что же ты тогда пожелал? — Я расстёгиваю его штаны и пробираюсь в них рукой. Хром не останавливает меня.
— Об этом нельзя рассказывать, иначе не сб…
Когда я сдавливаю член, он тихо стонет. Его член горячий, гладкий и настолько твёрдый, что совершенно точно чувствует себя не комфортно в тесных штанах.
Хром перекатывается на спину, и я тут же принимаюсь стаскивать с него штаны.
— Ты не можешь делать это здесь. — Его дыхание сбивается.
— Джекс — единственный наравне с тобой, кто смог бы разглядеть нас в темноте, а он находится на другом конце колонны. Чего ты боишься?
— Киа может нас подслушать.
Проклятье, он прав. Это было бы неловко. Я замираю и прислушиваюсь к темноте.