Мы сразу открываем по дронам огонь. Фримен, должно быть, перепрограммировал их из Уайт-Сити, ему совсем не обязательно присылать сюда отряд. Эти подонки позаботились обо всём! Они хотят уничтожить всех свидетелей.
Сейчас я рада, что здесь нет Киа. Как сумасшедшая, я опустошаю один магазин за другим, так что от тарелок отлетают искры, пока Хром не кладёт ладонь мне на руку:
— Остановись, они все уничтожены!
Один дрон продолжает мигать, зависнув посреди зала, два других дымятся на полу. Хотя прошло совсем немного времени, они успели убить достаточно людей. Я вижу по крайней мере четырёх человек, которые лежат без движения в луже крови.
Меня трясёт так сильно, что не помогают даже крепкие объятия Хрома.
— Я просто хочу уйти отсюда, — говорю я устало.
Он целует меня в лоб и отпускает.
— Скоро пойдём.
В зал врывается большая группа наших людей. Пожилой мужчина из стражей Резура подходит к Джексу:
— В другом зале несколько погибших, и ещё дроны расстреляли всех охранников, которые были там на службе.
— А что с охранниками в жилых помещениях? — спрашивает Джекс.
— С ними ничего не случилось, мы смогли заранее уничтожить всех дронов.
— Сколько их было?
— Четыре.
Джекс поворачивается к Року:
— Сколько у вас здесь этих хреновин?
— Десять, — отвечает бывший Воин. — И ещё два запасных дрона на случай, если какой-нибудь выйдет из строя, но они не активированы.
Джекс тяжело вздыхает:
— Тогда их надо уничтожить.
— Что будем делать дальше? — К Джексу подходит Хром.
— Покажем сенату, на что мы способны, и взорвём здесь всё!
— Я с вами, — говорит Рок и уходит с Джексом в другое здание, а Хром и я остаёмся, чтобы очистить и взорвать это.
— Что будем делать со связанными охранниками? — Я смотрю на Кусаку, который уставился на меня так, будто хочет убить взглядом.
Хром жестом подзывает одного из наших людей, чьего имени я не знаю. Он широкий, как шкаф.
— Выведи пленных наружу, у тебя десять минут. Потом всё здесь взлетит на воздух.
Мужчина сразу начинает заниматься охранником, который лежит рядом с Кусакой, а я собираю вместе всех рабов и рабынь.
Одного молодого рабочего дрон ранил в голень, и он лежит, дрожа, на полу. Я отрываю кусок ткани от своей рубашки и делаю ему временную повязку, а затем обхватываю его. Остальные выжившие могут идти сами.
Лишь бы убраться отсюда, а потом домой.
Глава 12. Признание Хрома
Спустя полчаса я одна стою перед фабрикой, наполовину спрятавшись за грузовым шаттлом. Почти все наши люди уже отправились к машинам, чтобы отвезти рабов и рабынь в Резур. Им придётся битком набиваться в машины, но как-нибудь справятся.
Джекс и Хром хотят взорвать помещения. Из жилого дома также были выведены все люди: часть ещё ошеломлённых солдат были связаны и на вагонетках вывезены к краю плантаций. К сожалению, некоторые из них смогли освободиться и удрать. Мне надо быть чертовски внимательной.
Что будет дальше с пленёнными охранниками, пока не ясно, мы не можем взять с собой всех. Возможно, нам стоит отправить их пешком или вернуться за ними на машинах завтра.
Хром попросил меня пойти с нашими людьми и подождать его около машин, но я не могу уйти без него. Мы одна команда, я остаюсь.
Я по-прежнему внимательно слежу, не появятся ли ещё охранники или рабы. Наверняка некоторые ещё бродят тут — площадь слишком большая. Из головы не идут мысли о том, что последует за нашими действиями. Сенат не будет просто смотреть, это совершенно ясно. Пошлют ли они Воинов в Резур?
Я рассматриваю разные варианты. Может быть, Фримен думает, что дроны всех здесь поубивали, и на время проблема решена. Но режим не может всегда устранять с пути всех свидетелей, и рано или поздно они заметят, что здесь лежит слишком мало трупов.
Внезапно сквозь крышу фабрики в небо взмывает огненный шар, и я замираю. Все без исключения огни гаснут, плантации погружаются в темноту. Только пламя, что вырывается из здания в небо, освещает окрестности. Жар едва не опаляет мои брови, и я делаю шаг назад.
— Хром! — кричу я. «Проклятье, где он?» — Хром! — Кашляя, я приближаюсь к фабрике, и тут вторым взрывом в воздух взлетает соседнее здание. На меня летят обломки, горящие стебли и куски чего-то непонятного.
Из-за жара мои глаза слезятся, дым раздражает лёгкие. «Господи, пожалуйста, пусть его не будет внутри!»