— Это… — Турин задыхался. — Это… Это было… Мощно!!!
— Ага, — констатировал Нирут, оперевшись ладонями в колени. — Теперь точно замерзнем!
Они выскочили на улицу. Ветер развивал их золотистые волосы, снег бил в лицо. Глаза близнецов горели. Стоя на выжженной пламенем земле, они смотрели вдаль, на пылающие ветви могучих сосен. Пар от глубокого дыхания инеем оседал на их потертых куртках.
— Надо тушить, — разбил тишину Нирут. — А то так весь мой лес выгорит! Возьми в дровнице топоры. Работа предстоит серьезная.
Солнце стояло высоко и немного пригревало, отражаясь от наста и слепя глаза. Турин и Нирут обтирались снегом, смывая пот, после многочасовой работы. Снежинки, превращаясь в прозрачные капли, стекали по мускулистым телам близнецов. Мышцы ломило. Ладони ныли, мозоли лопнули и из них сочилась сукровица. Некогда хорошо точеные топоры затупились, пока выгрызали древесину могучих деревьев, и теперь покоились в комеле, устремив рукояти, испачканные кровью, вверх.
Вокруг лежали не менее двух десятков корабельных сосен. Огонь не успел уйти вглубь леса. Ветер, который дул от леса, остановил пламя, но чтобы уж наверняка не допустить огромного пожара, пришлось свалить деревья, отрезав горевшие от остальных.
— А что, хорошо ли вы поработали? Безусловно! — сам с собой разговаривал Нирут. — Я даже больше скажу, мы не только ликвидировали последствия неожиданного пожара, но и набрались опыта в дровосекоделии и сосновырубании! Не правда ли, Турин?
— О, несомненно, — вступил тот в диалог. — Еще я бы добавил, что мы неплохо размялись и потренировались в нанесении рубящих ударов, что, несомненно, поможет в любой схватке!
— А вот это верно подмечено, друг! Твердая и сильная рука — это главное в бою, но хотелось бы, чтоб это не пригодилось. Так, есть и спать, а то я уже с ног валюсь!
— Не поверишь, — подметил Турин. — Но я тоже. Может у тебя есть какое-нибудь варево для восстановления такого рода сил? Ну, так, вдруг завалялось….
— К сожалению, мой друг, я как-то упустил возможную ситуацию из виду и не подготовился, уж извини. Было б лето — пчелиный яд помог, а так… — сказал Нирут, бросив снежок в Турина, и попав прямо в лоб.
— Ну вот, теперь мне конец! — сказал Арий и упал в серебристый снег.
— Ваше Величество, будьте так любезны, тащите свои телеса в дом, Вам еще дверь делать, — Нирут отвесил клоунский поклон.
— О как. А почему это? Кажется, не я один стал причиной тому, что она исчезла! — ответил Турин вставая. — И вообще, предлагаю снять дверь дровницы!
— Поддерживаю Ваше решение, Государь, — Нирут вновь поклонился.
— Шут!
И они, накинув промокшие от пота куртки и взяв топоры, пошли в дом.
Сняв дверь, ведущую в пристройку, где у Нирута находилась и дровница, и склад и амбар одновременно, они приладили ее вместо входной. Турин разжег камин, подбросил сразу три толстых полена и хотел было позвать Нирута, чтоб тот сообразил что-нибудь перекусить на скорую руку, но обнаружил того уже спящим на топчане, с головой накрывшись одеялом.
— Вот ведь…
Походив из угла в угол, Турин подождал, пока поленья разгорятся и воздух хоть немного прогреется. Потом подтащил свое лежбище поближе к огню, лёг и тут же провалился в глубокий, безмятежный сон.
Нирут встал раньше своего гостя и, посидев немного в одиночестве у угасающего камина, подбросил поленьев и решил разбудить друга.
— Эй, — Он потряс спящего Ария за плечо. — Так чего ты ищешь, я запамятовал?
— Светоч Мира, кото… — Турин резко подскочил.
— Ага, вот оно как. О-о-очень интересно. А что это?
Поняв, что проговорился, Арий закрыл лицо ладонями. Сон, как рукой сняло.
— Зачем тебе это, Нирут? Что ты хочешь узнать? — юноша уставился на пламя.
— Да все! Видит Тария, не зря мы с тобой встретились. Да и я на этом свете недаром, что живу…. Рассказывай. Я же вижу, что ты не все мне рассказал. Чай, не дурак. Я, конечно, могу понять: ты меня не знаешь, я абсолютно не знакомый тебе человек. У нас много общего, это, во-первых, а во-вторых, дальше этого дома твой рассказ не уйдет. В-третьих, тебя это терзает, я вижу. Расскажи, станет легче. Ну, и наконец, может я смогу помочь. Тебе все равно больше не к кому обратиться, так что, давай, выкладывай.
Нирут не оставил ему выбора. Пришлось Турину поведать тайну Ариев со всеми подробностями.
Глава 5
— Предания Седьмой Крови свято чтили в моей семье многие века, — Турин сел, скрестил ноги и начал рассказ. — Давным-давно, уже никто не помнит когда, жил колдун. Его звали Крон. И захотел он стать самым могущественным Магом во всем мире. Долгие годы Крон обучался во всех известных Магических школах, собирал знания воедино, придумывал новые заклинания. И вот однажды, когда Крон познал все тайны Магии, он придумал заклинание и смог подчинить себе Время и Пространство, заключив эту Силу в золотой скипетр. Слова заклинания он написал невидимыми рунами на самом скипетре, которые открывались лишь посвященным. Крон знал, что кто-нибудь захочет остановить его, и для того, чтобы вновь скрыть Силу в скипетре и освободить время, придумал другое заклинание. Оба заклинания сопровождались страшным и кровавым ритуалом. Необходимо было произнести текст на древнем, забытом языке, и, используя кровь живого Мага, семь раз наполнить скипетр его кровью. Но чтоб завершить ритуал, требовалось пронзить скипетром сердце мага.
Вот тогда и пришла ему в голову мысль — завоевать весь Мир и править в нем одному. Он кинул клич и собрал в своем городе, носящем его имя, многотысячную армию наемных воинов, воров и убийц. Подчинив себе Время и Пространство, Крон смог мгновенно перемещать свои легионы из одного места в другое. И вскоре он поработил бы весь мир, если бы на его пути не встал сильный Маг Ярит — Магистр Союза Земель. Он вызвал на бой колдуна Крона и в честном поединке смог его одолеть и ценой собственной жизни запечатать Силу заклинанием, которое назвали — Заклинание Седьмой Крови. Когда члены Магистрата нашли Верховного Магистра, он, бездыханный, лежал на полу Церемониального Зала, а вокруг него — шесть небольших лужиц крови. В руке он сжимал окровавленный скипетр. Земли Золии, которыми правил Крон, отошли Арии. И с того момента не случилось ни одной большой войны. Так гласит легенда, — закончил Турин.
— Действительно, искушение велико, — подытожил Нирут, поднимаясь с пола. — Понимаю твоего родственника. Мировое господство — это сильно. Ему бы голову удалить за такие идеи! И руки, чтоб чужое не хапал. И ноги, чтоб сбежать не смог!
— А что останется-то?
Нирут мерил шагами пол, потемневшие от времени доски, которые прогибались и протяжно поскрипывали.
— А зачем чего-то оставлять? Разделить и закатать в разные бочки, дабы спокойнее было!
— Ну, ты кровожаден, братец! — Турин сел за стол. — Даже мой дядька не додумается до такого!
— Подожди, придет время — додумается. — Нирут повернулся к другу. — И я знаю, кто будет в бочке. Ты! Если ты единственный оставшийся в живых Арий, имеющий цель и возможность остановить его и закупорить Силу обратно в бутылку, то будь уверен — тебе крышка. Он будет тебя искать.
— Вот спасибо тебе. Приободрил и успокоил. Даже жить как-то легче стало, задышалось свободнее! — Турин вытащил из кармана куртки перстень и бросил на стол. — Что я могу сделать один? Армии в Арии нет. Войны канули в лету. Символичная стража, да потешный полк. Да и те, поди, разбежались.
— А чего ж ты тогда поперся?! — Нирут сел напротив. — Сидел бы дома! Ел бы сытно, спал бы сладко. Некоторое время… А?
— Знаешь, Нирут, я, все-таки Арий. Кровь! Я должен хотя бы попытаться. Хоть что-то сделать. Мой далекий предок Ярит в одиночку победил Крона… Не хочу, чтоб обо мне говорили, что я трус. Я не такой. Я хочу отомстить за смерть родителей. Вернуть все назад. Остановить зло, которое когда-то остановил мой предок. Но, боюсь, едва я выберусь от сюда, то не протяну и пары дней. Раз меня ищут, то найдут. А с учетом той силы, которой теперь обладает мой дядька — это вообще не подвергается никакому сомнению.