В течение шести дней я сам в собственной лаборатории проводил стандартные тесты. На шестой день тесты дали «черный» результат, и, когда я выделил вирус и вырастил культуру, оказалось, что это вариант Чумы, который мне даже не встречался.
К тому времени я уже приготовил себя к худшему и составил план. Судьба так распорядилась, что до следующей проверки мне оставалось десять недель — десять недель на то, чтобы достичь результата, которого вся медицинская наука безуспешно добивалась больше двадцати лет.
Но у меня был личный мотив. Не справлюсь — и через десять недель потеряю все: голубую карточку, работу, цель жизни, жену, семью, причем виноват в этом буду я сам. Мне даже не пришло тогда в голову, что я еще и смертный приговор себе подписал. Смертный приговор с отсрочкой исполнения на несколько лет. Грядущая проверка и без того казалась полной катастрофой и заставляла работать по двадцать часов в день.
Работал я действительно словно безумный, и как раз в это время у меня родилась новая безумная идея, хотя, оглядываясь назад, я понимаю, что зрела она давно.
Я уже добился определенных успехов в создании кассетных вакцин, так почему бы не сделать еще один шаг и не синтезировать самопрограммирующуюся кассетную вакцину? С точки зрения науки это было на грани возможного, но у меня не оставалось другого выхода. Да, идея и в самом деле безумная, но безумие не граничит с вдохновением?
«Раздев» вирус Чумы, как обычно, до его безвредной основы, я не стал навешивать на нее варианты антигенных оболочек, а вместо этого занялся созданием наноманипуляторов из фрагментов РНК, этаких молекулярных «щупалец».
Моей целью было создать микроорганизм, способный инфицировать те же клетки, что поражает вирус Чумы . Организм, способный находить вирусы, разрушать их основу и самостоятельно надевать на себя пустые антигенные оболочки — как краб-отшельник, заползающий в брошенную морскую раковину, чтобы защитить свое нежное тело от опасностей окружающего мира.
Строго говоря, я делал «убитую» вирусную вакцину, которая тем не менее могла размножаться как организм, постоянно перепрограммировывать свою антигенную оболочку для отражения новых смертоносных захватчиков и использовать трупы врагов для стимуляции производства антител — живая самопрограммирующаяся фабрика кассетных вакцин в моем организме.
В теории все казалось просто, остроумно и элегантно. Создать же такой молекулярный дредноут на практике...
ЛИНДА ЛЕВИН
Случившееся на смертном одре Святого Макса тоже стало в нелегалке своего рода легендой. Особенно если учесть, что Макс был стар и давно уже пережил любые сроки, отпущенные ему официальной медициной, а я была молода, выглядела здоровой, и всякий мог видеть, чем я рискую.
Как и Святой Макс, Дева Мария дарила утешение плоти каждому, кто в этом нуждается. Я делилась своими прелестями безо всяких ограничений — и с молодыми «черными карточками», вроде меня самой, и с покрытыми язвами умирающими на последней стадии, и с любыми другими обладателями черных карточек в нелегалке, находящимися на полпути от начала до конца нашего короткого маршрута.
Может быть, потому, что я была молода, или потому, что стала первой обращенной в веру Святого Макса, у кого хватило смелости начать претворять его идею в жизнь, а может быть, потому, что я делала это более искренне или казалась совершенно здоровой, появились другие поверившие — поверившие в меня, в Деву Марию. Если Святой Макс был нашим Христом, то мне выпала роль апостола Павла, и у нас появились последователи, готовые распространять веру дальше — поначалу совсем немного, но, во всяком случае, больше двенадцати, что пошли за Христом.
Странствуя по Калифорнии, мы несли другим веру в Святого Макса и Деву Марию, увлекая последователей нашей надеждой и нашими телами. Да, вирус Чумы распространялся так быстрее. И возможно, миллионы умрут чуть раньше, чем им отпущено. Но разве судьба уже не вынесла всем нам смертный приговор? И «черным карточкам», и «голубым»?
Может быть, миллионы жизней станут короче, но вдруг все эти смерти не напрасны и человечество все-таки выживет? Мы готовы были вызвать Чуму на поединок, лицом к лицу — любовь против отчаяния, секс против смерти. Или мы изменим путь эволюции, или умрем. А может быть, и умрем, и изменим.
Но пока живы, мы, по крайней мере, будем жить свободно, будем жить, любить, сражаться за выживание человечества просто как мужчины и женщины. Лучше все-таки сгореть в огне, чем замерзнуть во льдах.
УОЛТЕР БИГЕЛОУ