Таким образом, когда в организм реципиента попадал ретровирус, в кровеносную систему выбрасывалось множество пустых антигенных оболочек нового штамма, к которым иммунная система организма сама вырабатывала антитела — точно так же, как она реагировала бы на «убитую» вакцину.
В общем, мой дредноут не только вырабатывал у реципиента иммунитет к любым штаммам Чумы, он автоматически иммунизировал организм против любого ретровируса. И как Чума, он распространялся половым путем.
Во всяком случае, такие результаты предсказывал молекулярный анализ. Оставалось только проверить мое открытие на практике. Однако законы строго запрещают введение человеку живых, способных размножаться вне лаборатории, искусственных микроорганизмов — даже в исследовательских целях. Чтобы начать проверки на людях, мне потребовалось бы решение Конгресса, и даже после этого могли пройти годы, прежде чем дредноут получит сертификат ФДА{1}.
А у меня оставалось только пять дней. Через пять дней я должен был проходить проверку. Если результат будет «черный» — а иначе и быть не могло,— я потеряю работу, и меня без долгих разговоров вышвырнут в карантинную зону Сан- Франциско. То есть, полное поражение.
Сохранить голубую карточку и довести все проверки до конца я мог только одним способом — испробовав вирус-дредноут на себе. Не получится, значит, не судьба, так и так проиграл. А получится — в чем я не сомневался.— тогда и вовсе незачем кому-то знать, что я нарушил правила ФДА.
Короче, я ввел себе культуру вируса-дредноута. И через три дня от Чумы не осталось и следа. Я взял у себя немного крови для опытов. Затем заразил образцы несколькими другими штаммами Чумы и еще кое-какими ретровирусами. Мой дредноут уничтожил их все.
Я позвонил Харлоу Принсу, президенту корпорации «Сатк-лифф», и попросил созвать специальное собрание совета директоров, на котором пообешал представить им величайшее достижение медицины за последние пятьдесят лет.
Казалось, Нобелевская премия по медицине уже у меня в руках.
А поскольку дредноут распространяется половым путем, без дорогостоящих массовых вакцинаций, он сможет победить Чуму и в разлагающемся Третьем мире, так что, чем черт не шутит, может быть, мне дадут и вторую Нобелевскую — за сохранение мира.
УОЛТЕР БИГЕЛОУ
Элейн наотрез отказалась от секса даже через интерфейс. Она вообще отказалась спать со мной в одной постели. И принялась всячески меня изводить. Есть дома стало невозможно: то недоварено, то пережарено, то непонятно на что похоже. Кругом беспорядок, грязь. И она продолжала настаивать, чтобы я отвел Билли в автоматический секс-салон, а когда я в очередной раз отказывался, твердила, что я поступаю «не по-христиански».
Я совсем не узнавал женщину, с которой прожил столько лет. Она вела себя так, словно у нее была какая-то другая, скрытая от меня сторона жизни. Я бы даже сказал, словно она мне изменяет. Возможно ли это? И как давно началось? Неужели она все эти годы делала из меня дурака?
Разумеется, мне несложно было проверить. Я приставил людей следить за ней, но наблюдение выявило не любовника. Вернее, не мужчину.
Мне представили письменный доклад. Фотографии. И даже раздобытую каким-то образом видеозапись.
Оказалось, что Элейн пристрастилась к секс-машинам.
Почти каждый день, когда я уходил на службу, она посещала какой-нибудь из автоматических секс-салонов и проводила там не меньше часа, занимаясь с машинами различными извращениями, о которых я не имел раньше представления и которые, признаться, даже не мог себе вообразить.
Когда я предъявил ей доказательства, она безо всякого стеснения признала, что занимается этим за моей спиной уже несколько лет.
— Ты меня просто не удовлетворял, Уолтер.
— Блудница! Изменница!
— Изменница? Напротив! Я делала это как раз для того, чтобы не изменять мужу!
— Но это против закона Божьего!
— Покажи мне, где об этом сказано в Библии!
— Это грех Онана!
— Боже, Уолтер, во всем мире Чума! Или, может быть, ты до сих пор не заметил?
— Я-то как раз заметил, и я знаю, что Господь испытывает нас, а ты Его предала!
— Я Его предала? Или Он нас?
— Богохульство!
— Богохульство, говоришь? — гнула она свое,— Но разве мог тот самый Бог любви, о котором учил Иисус, отнять у нас естественную любовь и заставить нас обратиться ко всем этим извращениям? Ты посмотри только, что с нами стало! Что стало с Билли! Где же тут Божья любовь?