УОЛТЕР БИГЕЛОУ
Моей жены Сатане показалось мало, и он продолжал преследовать меня на службе. Сначала этот богохульственный культ Девы Марии, а затем целая серия аномальных результатов проверок в районе залива Сан-Франциско, свидетельствующих, что каким-то образом злоумышленникам удалось проникнуть в национальный банк данных и теперь ему нельзя доверять.
Поддельные голубые карточки при сверке с национальным банком данных практически неизменно дают «черный» результат. Но чтобы у человека, пойманного с поддельной голубой карточкой, не выявилось после анализов Чумы, было неслыханно, ибо зачем неинфицированному гражданину, имеющему право на настоящую голубую карточку, заводить себе поддельную?
Но именно это и происходило в окрестностях залива, и подразделения СП выявили более десятка подобных случаев.
А предыдущей ночью и вовсе необъяснимое происшествие, причем, в том же районе. Четыре человека пытались на веслах прорваться через карантинную линию, но не из зоны, а наоборот, в зону, в Сан-Франциско! И похоже, двоим из них это удалось.
Когда из залива выловили тела погибших, оказалось — это Тод и Мардж Бруно, сын и жена некоего доктора Ричарда Бруно, талантливого ген-синтезатора, работающего на корпорацию «Сатклифф».
Похоже, начальника местного управления СП следовало повысить либо поощрить еще каким-то образом.
Он сразу же сверил все три имени с национальным банком данных, и выяснилось, что за три дня до этого Тода Бруно задержали во время облавы в одном из баров, где торговали сексом вживую. Но хотя многочисленные свидетеле утверждали, что он бывает там чуть не каждый день, полная серия анализов подтвердила его голубую карточку. У начальника управления достало сообразительности копнуть поглубже, и он отыскал в документах проверки запись о некоем «аномальном организме».
Начальник приказал немедленно провести вскрытие тел Тода и Мардж Бруно с тщательным обследованием тканей вплоть до молекулярного уровня. И получив его окончательный доклад, я сразу же вылетел в Сан-Хосе.
В геномах обоих погибших обнаружился странный «псевдовирус». У него было много общего с вирусом Чумы, но ни на один из известных или прогнозируемых штаммов он не походил, а кроме того, у этого вируса имелись молекулярные цепи, которые не могли возникнуть естественным, эволюционным путем. Однако тела пробыли в воде слишком долго, и вырастить живую культуру в лабораторных условиях не удалось.
Неизвестный «псевдовирус» у членов семьи талантливого ген-синтезатора... Этому могло быть только одно объяснение: «черный прорыв», о котором корпорация, где работал Бруно, «забыла» сообщить. В результате чего страшное творение Дьявола, некий искусственный паразитирующий на человеке микроорганизм, рукотворный вариант Чумы, вырвался из лаборатории на волю. У нас было два инфицированных трупа, и я не сомневался, что сам доктор Бруно тоже заражен и разгуливает на свободе где-то в Сан-Франциско.
То, что произойдет в этой сатанинской клоаке, меня мало заботило, но Тод Бруно уже был инфицирован, когда его взяли в баре за пределами карантинной зоны, и тем не менее все проверки подтвердили голубой статус его карточки.
Это означало, что чудовищный новый штамм попросту «невидим» для всех наших стандартных анализов. Что же за испытание приготовил нам Дьявол в лабораториях корпорации «Сатклиф ф»?
В самолете у меня возникла твердая уверенность, что там, куда я лечу, на западном побережье, мне предстоит последнее решающее сражение с Врагом рода человеческого и что Армагеддон уже начался.
ЛИНДА ЛЕВИН
Сан-Франциско оказался совсем не таким, каким я его представляла. Собственно, я даже не могу сказать, что именно ожидала увидеть. Может быть, гнусный Содом, сплошные руины, где бродят покрытые струпьями зомби. Но ничего подобного там не было.
Чистые улицы. Ухоженные симпатичные дома. Знаменитый фуникулер по-прежнему работал, и ездили по улицам автобусы. Работали рестораны, в барах толпились люди, кабаре и театры приглашали посетителей. А улицы патрулировали вполне дружелюбные полицейские.
Продукты и прочие необходимые товары пропускали в город через карантинную линию в районе Дейли-Сити и там же вывозили из города простерилизованную продукцию предприятий, так что у Сан-Франциско действительно сохранялись экономические связи с окружающим миром. Жили, конечно, небогато, но общая беда сплачивала людей и помогала держаться. В ресторанах все было дорого, зато на рынках и в магазинах цены искусственно занижались. Жилья не хватало, но рентная плата удерживалась на низком уровне, а нуждающихся и бездомных размещали в общественных зданиях и заброшенных железнодорожных вокзалах.