— Так это, как же нам с нехристю жить на одной земле? Никак нельзя.
Эрио убедилась, что её вера или раса не имеют особого значения. Просто старикашка не хотел кормить лишние рты.
— Я даю тебе двадцать серебряных прямо сейчас, ты предоставляешь всё необходимое для зимовки вон в тот домик, который наособицу, а по весне они уйдут. Учти, эта девочка — охотник, и очень мне помогла в охоте, а значит и вам всем.
Понимала это и Года. Иохан попытался скрыть алчный блеск глаз за доброй улыбкой.
— Ох-йох, что ж вы сразу не сказали? Дадим-дадим, и овощи, и зерно, и кур пару. Токо это, его благородие запретил охоту без его разрешения. Вот старый охотник с семьёй, в который дом заселится нелюдь, и снялись с места, ища лучшей доли.
Года достала знакомый кошель и отсчитала старику монеты.
— Зови мужиков и переносите обещанное. И поторопитесь, мы долго ждать не намерены.
Довольный Иохан тут же отвесил поклон и поспешил в дом, с порога созывая семью. Тут же из незапертой двери выскочили детишки и унеслись созывать соседей.
— Пойдём, посмотрим на приобретение.
Кошка взяла Шелли за руку и отряд двинулся. Постройка даже издали казалась добротной, ухоженной, только высокие, посохшие, не доеденные скотиной сорняки выдавали запустенье. Года откинула ногой подпорку и, пригнувшись, вошла в сени. Справа показались загоны для животных, над которыми виднелась перегородка для сена, слева сплошная стена с ещё одной дверью. Внутри жилой части царил мрак и пустота.
— Ни черта не видно. Дайте факел! Апчхи!
Года, явно не столь хорошо видящая в темноте, внезапно весьма по-девичьи чихнула.
— Хп!..
Содрогнулась от скрываемого смеха Шель. Кошка дёрнула её, хотя сама силилась не засмеяться.
— Кхм, госпожа Года. Лучше не нужно. Отец говорил, что пыль может взорваться от огня, а мы её как раз подняли в воздух. Давайте лучше подождём, пока уляжется.
— Не нужно пока факел! Ладно, всё равно там дышать нечем. Но дом вроде неплохой, щелей в крыше не видно, если печь не разобрали добрые люди, то и вовсе хорошо. К слову, это тебе.
Женщина достала всё тот же кошель, забрала себе половину монет, а остальное бросила Эрио.
— Но вы и так столько для нас сделали…
Начала было Кошка, но Года тут же отмахнулась от возражений.
— Если мне придётся обирать нищих сирот, то лучше уж сразу броситься на меч. К тому же я взяла с тебя вполне неплохую плату, относительно потраченного времени.
— Выпьем за ваше здоровье, когда будем их тратить!
Вставил свои пять пенни Лагот и прошмыгнул в дом. Вышел он скоро, отряхивая руки.
— Хороший домишко. Даже погреб сухой, хотя там не топили с начала холодов.
Гам из деревни постепенно затухал, и к ним потянулась вереница людей, во главе со старостой. Тот расшаркивался, заискивал, как только мог, пока женщины наводили порядок, а мужчины носили сено с соломой, вёдрами перетаскивали зерновые в принесённые ими же ящики, доставляли овощи и бобы. Не забыли и о скудной мебели с утварью, даже притащили каменные жернова! Отдельно выдали нож, топорик, покрывало для сна, одеяло и моток верёвки. Вскоре из трубы повалил густой дым, а под навесом появилась небольшая горка валежника.
— Ваше благородие довольно?
Поинтересовался Иохан, когда в дом занесли последнее — пару кур.
— Вполне. Когда закончится кампания, мы навестим вашу деревушку.
Хоть прозвучало это дружелюбно, без намёка на угрозу, но староста сделался бледным, и поспешил отвесить поклон.
— Конечно, как будет угодно её милости! Мы всегда рады приютить вас и воздать заслуженные почести! И за детьми присмотрим, покуда не развеснится, хрест даю!
Года махнула рукой, и он поспешил удалиться.
— У вас грозная репутация.
Внезапно подметила Шелли, впервые заговорив к женщине.
— Имя нашего отряда тут хорошо известно, ведь Года начинала в этом герцогстве.
Хамон решил немного просветить несведущих, но поймал укоризненный взгляд начальницы и запнулся. Эрио внезапно вспомнила о его ноже и полезла за ним в сумку.
— Вот, спасибо, что одолжили.
Он не взял протянутый клинок, вместо этого снял перчатки и потрепал её и Шель между ушками.
— Оставь себе. Всё равно я устал выслушивать, что ношу бабский ножик.
Кошка разомлела под лаской грубой ладони, на миг вернувшей её в светлое прошлое. Но возня вернула в реальность, а может исчезнувшая с макушки рука. Перед ней стоял следопыт, чьего имени она так и не узнала. На его лице отражалась настоящая борьба, отчего на лицах всех мужчин просматривались широкие ухмылки.