Вскоре сквозь редеющие кроны в смеркающихся небесах получилось рассмотреть подымающийся дымок. Ветер последние дни стих, притаился — копил силы, не иначе. Эрио чувствовала, что в ближайшие дни он нагонит туч, и на землю упадут капли, а не снег. Утерев со лба выступивший пот, она поспешила домой, ведь там её ждал горячий ужин!
Выгрузив дрова под навес, она взяла тушку, мех зайца, топорик, и направилась к двери. У самого дома Кошка повернулась к деревне и прислушалась. Как и всегда в этот день, крестьяне собрались в церкви, но обычно ещё к полудню пение и молитвы заканчивалось. Впрочем, её мало заботили причуды христиан, как и приверженцев любых других верований. Зайдя в сени, Эрио оставила ношу и заперла дверь на щеколду.
— Как охота? Не замёрзла?
Шелли прекрасно освоилась в роли хозяйки. Немудрено, ведь ей с детства нравилось работать руками. За всю зиму Кошка не могла припомнить ни одного случая, когда Котёнок ленился. Разве что в те часы, когда они просто отдыхали, болтали и дурачились, но много ли их было? Вот и сейчас сестрёнка скрупулёзно выбирала порченные зёрна, камушки и прочий мусор для завтрашнего ужина. А может обеда? Дров и так уже хватит на пару недель, а дольше здесь делать нечего.
— Зайца подстрелила, и немножко замёрзла. Твоя шубка хоть и неплоха, но до отцовского плаща ей очень далеко.
Эрио не впервые подтрунивала над поделкой сестрёнки. Не злобно, ведь Шель пришлось приложить очень много сил, чтобы сшить небольшие шубки зайцев и белок воедино. Вот только слепая не видела особой разницы между рыжим и серым, и вышедшая из-под её рук поделка даже у самой хозяйки вызывала смех. Пусть, зато в лютые морозы Кошку не так донимал холод, а варежки и носки вовсе помогли не лишиться пальцев.
— Да когда же тебе надоест?! Вон, ячменный, ещё тёплый!
Шелли затопала ножками от негодования и ткнула пальцем в накрытый кувшин. Эрио сняла лук, тетиву, колчан, и повесила на стену. Следом отправила туда же шубку с варежками, и скинула снегоступы. Подойдя к столу, она развязала ниточку на горлышке и скинула платочек. Носик тут же порадовал густой аромат жаренных зёрен, а тело взбодрил чуть горький напиток.
— Хья, как хорошо! Что бы я без тебя делала?
Подскочив к Шель, Кошка тут же обняла и приласкала её.
— Мёрзла и голодала, что же ещё?
Пробурчал Котёнок, наконец отложив работу.
— Точно-точно! Так что там у нас на ужин?
Внезапно Эрио почувствовала, как напряглась Шелли.
— Ш-ш, помолчи.
Сестра вскочила и побежала к выходу. Кошка бросилась за ней и сквозь открытую дверь наконец услышала то, чего так боялась. Шум толпы, обуреваемой слепой яростью, смешивался со скрипом неутоптанного снега.
— Хватай плащ и сумку, быстрее!
У них не было даже минуты, чтобы собрать всё полезное. Однако всё самое необходимое давно ждало своего часа. Пока Шель перекидывала сумку через плечо, Эрио схватила шубку, колчан и лук. Сестра справилась быстрее и уже отпирала дверь. Вечер почти вступил в права, оставались жалкие мгновенья, прежде чем мрак позволил бы остаться незамеченными, но удача явно оказалась не на стороне беглянок.
— Вон они! Лови ведьм!
Вскрикнул слишком глазастый священник, явно не утруждавший себя чтением их святых писаний. Толпа оказалась ближе, чем казалось Кошке, всего в полутора десятках метров. Но это всё пустяки, главное — добежать до деревьев. Там, в ночном лесу, сестёр никогда не поймают.
Бросив мимолётный взгляд на врагов, Эрио рванула вслед за более расторопной Шель. Внезапно Кошка ощутила толчок в спину, не смогла удержаться на ногах и зарылась лицом в утоптанный её же ножками снег. Боли она не почувствовала, но увидев развернувшуюся с полным ужаса лицом Шелли поняла, что ноги не слушаются.
— Беги, дурында! Беги!
К счастью, сестра оказалась так напугана, что подчинилась, побежала без оглядки, хотя в здравом уме точно сглупила бы. На этом хорошие новости для Эрио закончились. Она видела, как в сестру полетели дубинки, вилы, камни, но все они мазали, а значит с ней всё будет в порядке. Кошка перевернулась на спину, и с ужасом взглянула на изуродованные гневом лица. Руки со злым умыслом уже тянулись к ней, и Эрио без раздумий выхватила свой кривой кинжал.
Она просто размахивала им, что-то кричала, видела, как отлетели чьи-то пальцы, как брызнула кровь из раны на ещё одной руке, а потом голову разорвало от чудовищной боли. Кошка закрылась руками, и уже на них пришёлся новый удар. Потом они посыпались со всех сторон, словно она стала снопом, который злой крестьянин никак не может обмолотить. Эрио кричала, плакала, но удары не прекращались, даже когда опали изломанные ручки, когда плач захлебнулся, перешёл в булькающий хрип, когда она едва не обезумела от невыносимой боли.